– С чего это вдруг?
– С того, что я так хочу.
– Еще чего! – выкрикиваю я, и он снова останавливается.
Утро совсем раннее, свежее, тихое, на улице никого. Точно ведь кто-то услышит…
– Ты не имеешь права так разговаривать со мной, – шипит он, и в темных глазах просыпается ярость. – Никогда. Поняла меня?
– И что ты мне сделаешь? – показушно смело иду на рожон. – Побьешь? Да мой отец закопает тебя, если ты меня хоть пальцем тронешь. И ты это знаешь!
– Трогать? Тебя? – лица касается оттенок брезгливости. – Да я к тебе даже не прикоснусь. Я не настолько безнадежен.
В горле неожиданно собирается соленый ком. И эти проклятые картинки из старого заброшенного сада, где он страстно целует Олесю…
– Зачем тогда сказал мне те слова? – все-таки справляюсь с обидой.
– Какие еще слова?
– Когда нас сватали. Ты сказал…
– Ну? – требовательно смотрит в мои глаза. – Что я сказал? Напомни.
Он и сам помнит. Я знаю. Но хочет, чтобы я произнесла это вслух.
Задираю подбородок и произношу:
– Теперь ты только моя.
Сначала вбок ползет лишь краешек его губ, потом все это перерастает в полноценную ухмылку. А затем в смех. Громкий. Злой. Издевательский.
– Ну ты и дура, Каримова. Ты реально подумала, что я это всерьез? Да я угорал над тобой. Хотел посмотреть как бы побледнеешь и рухнешь в обморок от страха. Ты же наверняка девственница, которая даже не целовалась. Не целовалась, потому что никому не нужна.
Лицо мое становится каменным. Ни улыбки. Ни злости. Ни обиды. Пустая маска, которую он заслужил.
Я еще буду плакать, вспоминая его жестокие слова. Буду. Но в одиночестве. Этот ублюдок никогда не увидит моих слез.
– Ты так жалок, Ратмир… Ничтожное, самовлюбленное создание. Да это я скорее умру, чем позволю тебе к себе притронуться, – и, толкнув его плечом, открываю калитку дома Юнусовых. А потом оборачиваюсь, чтобы увидеть момент, как перекосится его лицо после следующих моих слов:
– И я целовалась. Буквально вчера.
Бесценный момент. Краткосрочный триумф.
Его мерзкую улыбочку словно ветром сдувает.
Что там происходит с ним дальше я больше не смотрю – отворачиваюсь и шагаю во дворец, который станет моей клеткой.⠀