Свете Ленской нужно было что-то ответить, и я сказал:
«Привет, дорогая. Я обязательно буду в пятнадцать тридцать на кладбище. Я тоже думал о тебе. Твои слова, что я тебе нужен звучат интригующе. Теперь мне просто не терпится…».
Вот как мне теперь еще выкроить время на Ленскую?
Оставшееся до обеда время я занялся школьными дисциплинами, сделал упор на общую механику и биохимию. Обед я провел в гордом одиночестве: мама не спустилась – наверное спала, прислуживала мне Надежда Дмитриевна, которая, выставив тарелки и чашки, тут же удалилась и появилась лишь когда я допивал компот. А вот Ксюша – ее я встретил в коридоре на втором этаже. Когда шел к своей комнате она в тот момент вышла из ванной с моющим набором, и мы едва не столкнулись. Увидев меня, она снова превратилась в спелую клубнику лицом и тут же юркнула в ванную обратно.
- Ксюш… - я зашел следом, - ты, наверное, до сих пор переживаешь сказанное баронессой Евстафьевой?
У меня не было цели очередной раз вводить ее в смущение. Наоборот, я лишь хотел показать, что она может воспринимать меня проще и без лишних волнений.
- Простите… Пожалуйста, простите ваше сиятельство, - выдавила она, отступив к умывальнику.

- Тебе не за что извиняться. Полагаю, это Талия должна извиниться, что потрепала тебе нервы. Уж ты ее извини – она такой человек, что говорит иногда крайне неуместные вещи, - сказал я, подойдя к ней вплотную, и взяв ее пухлую белую ладонь.
- Спасибо, - прошептала она и закрыла глаза.
- Ксюш, меня не надо бояться и так смущаться, - продолжил я. – Мне кажется тебя пугает каждое прикосновение. Давай ты сейчас переступишь эту непростую для себя грань. Наберись отваги - потрогай меня. Потрогай мое лицо.
- Но, Александр Петрович я не смею вас прикасаться, - тихонько выдавила она.
- Это кто тебе такое сказал? – улыбнулся я. – Сделай это, как смелая девушка.
Она очень нерешительно подняла свою руку и дрожащими пальчиками коснулась моего подбородка.
- Правда, это не страшно? – я ощутил, как холодны ее пальцы.
- Страшно, - ответила Ксюша, но на ее конопатом лице появилась рассеянная улыбка.
- А если я сделаю так, - я приподнял край ее длинной юбки, - тебе понравится?
Пришлось немного повозиться, пока моя ладонь добралась до ее голого бедра.
- Ну? Нравится? – повторил я, поглаживая ее гладкую кожу очень близко к трусикам.