— Папе очень грустно без тебя, — на мгновение замолкает. — И мне тоже грустно, — добавляет тише.
— Зайчик, — с новой силой сжимаю худенькую ладошку Киры. — Я с тобой, я тебя не бросаю. И никогда не брошу, слышишь?
Обнимаю Киру, прижимаю к себе. Дочка утыкается лицом мне в свитер и начинает тихо плакать. Мое материнское сердце обливается кровью. Кира так страдает из-за нашего с Макаром развода. Зачем он все это затеял? Чего собирался добиться? Только всем хуже сделал.
Кира так и засыпает в моих руках. Аккуратно перекладываю дочь на кровать и укрываю одеялом. Ее надо перевозить в другую больницу, туда, где лечили раньше. В эту больницу Киру привезла скорая, но глупо рассчитывать на какое-то нормальное обследование здесь. Это должны делать врачи, которые наблюдали Киру с самого начала.
Тихо выхожу из палаты и звоню нашему доктору. Коротко пересказываю случившееся и договариваюсь о том, чтобы нас перевели, когда состоянию Киры ничего не будет угрожать. Как только кладу трубку, приходит сообщение от Андрея:
«Я привёз вещи»
Спускаюсь на первый этаж, Андрей стоит возле охранника. В первый раз ему дали пройти, а сейчас уже не пускают.
— Ты так и не написала, какие вещи привезти, я собрал то, что сам посчитал нужным.
— Спасибо, — принимаю небольшую дорожную сумку.
— Завтра утром по дороге на работу могу ещё что-нибудь привезти. Подумай, что требуется тебе или ребенку.
— Хорошо.
— Как она?
Приглядываюсь к Андрею. Ему правда интересно состояние моей дочки? Или спрашивает лишь бы что-нибудь спросить?
— Нормально. Я разговаривала с врачом, который постоянно наблюдает Киру. Надо перевозить ее в другую больницу. Сделаем это, когда Кире точно ничего не будет угрожать.
— Это платная больница?
— Да.
Лечение там недешевое. Придётся разговаривать с Макаром, чтобы оплачивал. Моих денег едва ли хватит на неделю пребывания в больнице, а ведь еще обследования нужны.
— Тогда жду от тебя точную сумму, которая потребуется.
— Зачем? — не понимаю.
— Чтобы оплатить лечение.
Смотрю на Андрея, опешив. Он что, собрался оплачивать лечение моей дочки?
— Макар оплатит, — отмираю.
— Нет. Суду неплохо бы увидеть, что ты тоже можешь финансировать нужды ребенка.
— У меня нет таких денег, а от тебя я больше не возьму. Мне тогда всю жизнь придётся отрабатывать, — горько ухмыляюсь. — Не хочу быть чьей-то рабыней.