Андрей звонит каждый день. Наши разговоры недолгие, но они для меня чуть ли не единственная радость в эти тяжелые дни. Я рассказываю ему все, что произошло за день, а он внимательно слушает. Иногда я плачу в трубку, а он произносит что-то утешающее. Андрей задает вопросы, искренне интересуется всем, что говорят врачи. Потом он рассказывает про мою школу детского творчества. У меня совсем нет сил и времени ею заниматься, поэтому Андрей взвалил ее на свои плечи. Каждый день ездит туда, проверяет, как идёт работа.
Вот только к нам в больницу Андрей не приезжает. А мне так хочется его увидеть. Аж тело ломит — настолько сильно я по нему скучаю. На губах ещё жив короткий поцелуй Андрея. Иногда по ночам я касаюсь пальцами рта, вспоминая, как Андрей прильнул к моим устам. По-прежнему запрещаю себе мечтать и на что-то надеяться. Он просто мой адвокат. Я просто его клиентка.
Через несколько недель снова идут в кабинет главврача. Сейчас мне не так дурно, как в прошлый раз. Курс лечения идёт хорошо, организм Киры справляется. Лечащий врач сказал, что пересадка вряд ли потребуется.
— Добрый день, — вхожу в кабинет главврача и без приглашения сажусь на тот же стул.
— Здравствуйте. Курс идёт хорошо, Кира большая молодец.
— Да, спасибо, — искренне улыбаюсь. — Пересадка же теперь вряд ли потребуется?
— Вряд ли, — кивает. — Но ваши с супругом клетки мы все равно посмотрели. Лишним не будет хотя бы для того, чтобы знать на будущее.
— И что там?
Лицо главврача меняется. Становится не то задумчивым, не то каким-то подозрительным.
— Ваши клетки подошли на пятьдесят процентов. Как я и говорил, в случае необходимости вы можете стать донором для вашего ребёнка.
От сердца отлегло. Когда Кира только заболела, донорами могли быть только родные братья или сестры. Мы с Макаром тогда даже задумались о рождении второго ребенка. Но врачи сказали, что до пересадки дело не дойдёт, и я дала Макару отбой. Хотя он очень хотел второго ребёнка.
— А вот клетки вашего мужа… — осторожно продолжает и тут же замолкает.
— Что с ними?
Мне не нравится выражение лица, с которым он на меня смотрит.
— Они не подошли совсем.
— Что это значит? — не понимаю.
— Это значит, что ваш супруг не является биологическим отцом Киры.
— Что!? — восклицаю. — Этого не может быть!
Что за бред? Как это Макар — не отец Киры?