– Опять лазанья? – улыбается он мне и тут же плавно выставляет руку вперед, будто я собираюсь оправдываться. – Нет-нет, я рад. Люблю вашу лазанью. Передай поварихе, что она ангел. Наверняка у нее итальянские корни. Когда-то сюда приезжало много итальянцев. Ты знал это? Ну конечно, ты знал это, ты же умный мальчик.
Он поворачивает голову на старую желто-зеленую фотографию, где с трудом можно угадать тоненький силуэт девушки.
– Она тоже была итальянкой по отцу, – задумчиво говорит он.
– Кто это? – спрашиваю, набравшись смелости. Я давно хочу это спросить.
Сеньор Чема долго думает – слишком, слишком долго! – и наконец отвечает, проведя ладонью по зачесанным назад волосам:
– Это любовь, мальчик. Самая большая любовь на свете.
Когда он говорит, то плавно водит пальцами, подчиняя их известному ему одному ритму. Ноги Чемы не могут танцевать, но пальцы танцуют.
– Это ваша жена? – Я понимаю, что это не так, но все равно задаю этот вопрос.
– Нет, это не моя жена. Мы потеряли друг друга, – он грустно улыбается девушке на фотографии.
– Но когда любишь, нужно жениться и никуда не отпускать!
– Откуда ты это знаешь? – поворачивает он ко мне голову, будто я сказал что-то стоящее.
– Бабушка так говорит.
– Она мудрая женщина, твоя бабушка.
– Так почему вы не поженились, если так любили друг друга? – Я догадываюсь, что веду себя жестоко, но любопытство все пересиливает.
– Мы хотели, видит Бог. Но нас разлучили трижды. Первый раз – толпа, второй – сама жизнь, а третий раз – небо.
Он молчит, попивая свой мате, и я покорно жду, понимая, что продолжение будет.
– Это Паола, мальчик, – объясняет он. – Она была моей двоюродной сестрой.
– Вы вместе росли? – Я уже уселся на старый продавленный диван.
– Нет, я впервые увидел Паолу, когда мне было за двадцать, а ей самой едва исполнилось шестнадцать. Мы познакомились на похоронах ее двоюродной бабки, у которой она жила. Ничего хорошего не будет с теми, кто познакомился на похоронах, – так потом говорила Паола.
– Почему вы не дружили раньше?
– Наши матери были родными сестрами, но они не общались. Тетя Мария была черным пятном нашей семьи. В четырнадцать она сбежала с каким-то итальянцем, и больше мы о ней не слышали. А потом через много лет оказалось, что ее вместе с мужем убили на площади Мая, как и сотни других людей, которые решили поддержать Перрона. Военные самолеты просто расстреляли этих людей. Ты слышал, что первая бомба упала в троллейбус, забитый детьми? Никто не выжил.