«Может быть двинулись по дорогим
магазинам одежды и алкоголя? – пошутил он сам с собой. – Ну, чтобы
хоть после смерти получить то, что им «обещало
государство».
Саша и не заметил, как преодолел
половину пути.
Слева, за рядом припаркованных машин
находилась детская площадка. Металлическая горка с тремя спусками.
Качели. Песочница. И еще рядом такие штуки, металлические столбы,
на них натягивают веревки и вешают сушиться стиранное
белье.
«Бельевые столбы? — подумал он про
себя. — Может быть так они называются? Неужели кто-то до сих пор
этим пользуется? Хотя сейчас уже точно нет…»
До помойки — семи мусорных
контейнеров, огороженных бетонными плитами, оставалось метров
двадцать. Длинный дом, тот, в котором находился магазин, закончился
и справа открылся свободный от застройки участок. Там стояла пара
гаражей, вились три тропинки, и догнивала сломанная лавочка у
песочницы. А дальше снова жилые дома.
То есть нежилые.
Раньше. Перед контейнерами всегда была
грязь. Видимо, люди натаптывали. Или мусоровоз своими колесами. Но
он больше здесь не появится.
Саша остановился в десятке шагов от
помойки. Осмотрелся.
«Вроде бы чисто».
Опустил свою ношу на землю. Пошел
вперед. Обошел бетонное ограждение. Когда-то в доме за ним
находился магазин автозапчастей. Однажды Саша даже покупал там
машинное масло. Кстати, вышло дешевле, чем в остальных.
«Какая теперь разница?»
К счастью, никого из неживых
поблизости не оказалось. У Саши в сотый раз за этот длинный день
заколотилось сердце.
От радости. Еда и вода дома есть.
Никого… опасного не встретил. Первая вылазка почти удалась.
Осталось вернуться.
Быстро закинув в полупустой контейнер
тело, Саша почему-то не ушел сразу, а остановился и взглянул на
бывшего.
— Обычный человек. — сказал он
шепотом. — Ты. Такой же, пожалуй, как и я. Только не
понятно, кому из нас повезло больше?
По привычке Саша оглянулся и, не
обнаружив опасности, продолжил:
— Иногда мне кажется, что повезло всё
же тебе. Удача улыбнулась. Потому что мы — живые уже не на Земле.
Хотя никуда не улетали. Да.
Он сделал паузу,
задумавшись:
— Ты и не знаешь, чего хотел в
последние часы своей… не жизни. Но, если бог, — Саша скривил лицо,
— и все, что должно присутствовать при нем, существует. То сейчас
ты снова должен обрести себя. После второй смерти. Или после смерти
смертей. Или искупления. Не знаю! Ведь, если бог есть, то все это
было не просто так, понимаешь?