— Так, Истомина, ты конспекты сегодня писала на первой паре? — требовательно спрашивает Вишневская, наконец переходя к основной своей цели. Ну правда, не поболтать же она ко мне подходила. — Дашь сфотать.
Последняя фраза по идее должна звучать как вопрос, но звучит как утверждение, потому что не предполагает отказа. Это привычное дело — взять у меня конспект или переписать мою домашку. Не только Вишневская так делает, но и многие из моей группы.
И, честно говоря, я даже рада этому. Когда я пришла на первый курс, то жутко боялась, что меня там будут травить или унижать — уж слишком сильно я отличалась от контингента нашего колледжа. Но, видимо, статус дочери завуча защитил меня от буллинга. Только это, конечно же, не означало, что кто-то из группы стал со мной дружить. В основном они просто не замечали меня, кроме тех моментов, когда кому-то из них вдруг нужны были конспекты. Не самый плохой вариант, если так подумать.
— Не помню, писала я или нет, — бормочу я, потому что все, что было на первой паре, покрыто для меня туманом. Но послушно лезу в сумку, достаю тетрадь и… надо же! Вся лекция записана четким аккуратным почерком. Наверное, мои мозг и рука просто работали на автопилоте. Отдаю тетрадь Истоминой, которая сразу же теряет ко мне интерес, бросает небрежно:
— После большой перемены отдам, — и идет к аудитории А9.
Я с запозданием соображаю, что именно там у нас по расписанию будет сейчас управление персоналом, и послушно плетусь туда же.
Управление персоналом, информационный менеджмент, физкультура — и можно будет спокойно идти домой. Но это при хорошем раскладе, если бы сегодня был такой день, как обычно.
А это не так.
Я машинально отсиживаю пару, делаю вид, что внимательно слушаю преподавателя, а сама пытаюсь понять, что теперь делать.
Надо подойти к Громову и поблагодарить его? Нет, это страшно.
Надо пойти к директору и честно во всем признаться? Нет, это еще страшнее и грозит последствиями, с которыми я не справлюсь.
Может, просто написать Громову и спросить, зачем он это сделал? Да, наверное, так лучше всего. Безопаснее. Не придется, задрав голову, смотреть в эти наглые зеленые глаза и видеть ухмылку, от которой у меня каждый раз озноб по коже. Каждый раз. С первого курса. То есть уже полтора года…
Пусть он меня и не замечал ни разу, но я-то его видела. Такого, как Громов, невозможно не увидеть.