Мама замолкает, давая мне время обдумать сказанное. Я стараюсь проанализировать её слова, понять и принять. Шестерёнки в моей голове шевелятся от напряжения. Отгоняю эмоции и чувства, очищаю от них разум и понимаю, что мамины утверждения вполне рациональны.
— Я поняла тебя, — выдавливаю, преодолевая ком в горле. — Хоть и не ты меня родила, но воспитала ты. Я сумею притвориться, если это требуется. Прекрасно помню все твои уроки, мама, — делаю паузу. — Или ты желаешь, чтобы я перестала тебя так называть? В конце концов, отца больше нет и играть роль моей матери у тебя нет надобности.
— Некоторые роли с нами на пожизненно, дорогая, — один уголок её губы летит вверх, взгляд смягчается, она приближается ко мне, кладёт руку на моё плечо. — Ты права, родила тебя не я, но в том, какая ты сейчас, моя заслуга. Не ударь лицом в грязь. Для всех ты дочь Мураза и моя! Я не хочу, чтобы твоя свадьба стала темой для сплетен в обществе. Определённое время ты должна играть роль жены Берка, думаю пару лет точно.
Меня словно бьют кулаком в челюсть. План о разводе через пару месяцев, который я выстроила у себя в голове, проваливается с треском. Мне хочется взвыть от отчаяния. «Не сейчас. Не сейчас. Придумаешь что-то позже», — уговариваю себя мысленно, отгоняя в сторону панику.
Сказав всё, что хотела, мама выходит из кабинета, оставляя меня одну. Прикрыв глаза, я стараюсь отогнать от себя пустоту, образовавшуюся после нашего разговора. Шагаю к стеллажу, где находится мини-бар отца. Открыв дверцу, хватаю первую попавшуюся бутылку, откручиваю пробку и, приподняв её, делаю глоток. Горло начинает жечь также, как жжёт сердце. Морщусь с непривычки. Снова глоток, ещё один. Использую алкоголь, как допинг.
Убрав бутылку, закрываю дверцу стеллажа и натыкаюсь на своё отражение в стекле. «Вот и румянец, который полагается взволнованным и переполненным счастьем невестам», — смеюсь мысленно, при виде своих покрасневших от употребления спиртного щёк и глаз. Словно актриса перед началом спектакля, я тренируюсь, меняя выражение на своём лице. «Наденешь белое свадебное платье, губы натянешь в одну из своих искусственных улыбок, счастье в глазах нарисуешь», — громом звучит в ушах голос моего будущего мужа.
Тогда, наутро после нашего разговора, я проснулась, а Адама уже не было. Братья остались и сопровождали нас с дядей и бабушкой домой. С момента моего возвращения домой мы также не виделись, чему я была безмерно рада.