Я быстро натянула джинсы и тонкий красный свитер, собрала волосы на затылке в хвост, перетянув простой резинкой, спустилась в гостиную и снова села на диван. Моих вещей здесь уже не было – горничная, заметив беспорядок, всё разложила по своим местам. Стало скучно. Отца, кажется, дома не было. Я подошла к окну и выглянула. Телохранители ушли куда-то. Стоило о них вспомнить, как мои мысли опять вернулись к Роберту. Со вздохом и недовольством к самой себе я вынуждена была признать, что из всех троих он чертовски привлекателен.
В конце концов, почему я не могу выбросить это из головы? Ни один другой парень до сих пор не смущал меня так сильно. Обычно это я сбивала с толку поклонников и особенно тех, кому мне хотелось построить глазки, а не наоборот. Чтобы отвлечься от Роберта, я сосредоточилась на мыслях о Данте и Романе. Но внутри ничего не колыхнулось. Первый весёлый и симпатичный, но слишком болтливый. Второй ни первое, ни второе. К тому же молчалив, как камень. Мне даже захотелось дать им прозвища: Красавчик, Балабол и Скала.
Ох, честное слово, как скучно. Маясь от безделья, я вдруг ощутила голод. Тот самый, особенный, звериный, который могут испытывать только вампиры. Это чувство очень сильно с первой секунды, как только начинаешь его замечать, и становится всё сильнее. Человек без еды может протянуть две недели, может чуть больше. Вампир – полгода, но по истечении этого срока лучше к нему не приближаться. Он набросится из последних сил и вопьётся клыками в горло любому, у кого внутри бежит тёплая кровь.
Я никогда не видела такого, и никто мне не рассказывал дома, поскольку отец постоянно в делах, и заботу обо мне поручил горничным. Да, ещё до первого класса у меня была няня, но потом её уволили. Отец решил, что дальше я должна стать самостоятельной. Ну, а няня, простая добрая женщина из пригорода, толком ничего не знала ни о вампирах, ни о ведьмах. Меня она, как умела, воспитывала, ничего не подозревая о моей истинной сущности. Мне кажется, хотя помню это плохо, няню убрали из дома, когда она стала о чём-то догадываться. Прежде, и снова это смутные воспоминания, отец всегда кормил меня сам.
Теперь я взрослая, делаю это самостоятельно. Иду на кухню, где в особом отделении лежат пакеты со свежезамороженной плазмы донорской крови – контейнеры гемаконы. Отец однажды коротко пояснил: пока мне не исполнится 25, брать один в сутки, объёмом 250 граммов и не больше, и растягивать. Иначе наступит передозировка, и тебя стошнит. Я запомнила и, хотя была ребёнком и подростком, которые любые догматы пытаются опровергнуть, с этим не шутила.