— Добрый день! — произнесла Диана с такой интонацией, что только
совсем тупой бы не догадался: день наступил совершенно недобрый, а
вечер ожидается ещё хуже.
— И вас туда же, — ответила Ксюша и демонстративно шагнула
к ней. — Ну да, я не вовремя.
Наверное, если бы она тоже была волком, случилась бы ещё одна
драка. Но она была пятнадцатилетней девочкой с обострённым чувством
справедливости, поэтому просто попыталась продырявить
собеседницу взглядом.
Диана плевать хотела на чужие злобные взгляды, она и сама умела
смотреть так, что окружающие мечтали немедленно
провалиться под землю. Сейчас, правда, не стала. Наоборот, отвела
взгляд и придала лицу максимально безразличное выражение.
И, пожалуй, Тимур знал Диану достаточно долго, чтобы
предположить, что ей немного стыдно за своё прошлое поведение.
Но признаться в этом она не согласилась бы даже под пытками.
Только вот Ксюше, похоже, признание и не требовалось. Точнее,
признание, произнесённое вслух. Ей вполне хватило мыслей.
По крайней мере, Тимуру так показалось. Очень уж заметно
девчонка расслабилась: приглушила злость во взгляде, а затем и
вовсе улыбнулась.
— Между прочим, это было больно, — сказала она, и миролюбивые
интонации плохо сочетались с содержанием фразы. — Ну, когда вы с
вашим братом… Братом же, да? В общем, когда вы засадили мне в бок
эту штуку, и когда Тимур Игоревич её потом вытаскивал. И я одежду
кровью испачкала.
— Сама виновата! Нечего помогать всяким сомнительным личностям.
Если бы не отпиралась, а рассказала всё как есть — тебя бы сразу
отпустили, — проворчала Диана.
— Для того, чтобы извиниться, не нужно так много слов. И,
кстати, Людвигу было ещё больнее.
— А вот он точно заслужил! — Диана покраснела — сложно сказать,
от стыда или от ярости.
— Никто такого не заслужил. Подавлять чужую волю — самое
бесчеловечное, что можно вообразить!
— Брейк! — скомандовал Людвиг. — Ксю, уймись. Спасибо за
поддержку, но я сам могу за себя постоять.
— А вдруг она снова это сделает?!
— Не сделает.
— А вдруг сделаю? — Диана упрямо выпятила подбородок. Этот
жест она явно позаимствовала у отца — тот всегда так
поступал, когда хотел оставить за собой последнее слово в
споре. Даже если точно знал, что спор давным-давно
проигран.
— Дурдом какой-то, — пробормотал Тимур. Хотел добавить про
детский сад, но лёгкие снова болезненно сжались, и вместо слов
наружу вырвался кашель, такой жёсткий, что, казалось, горло кто-то
раздирает изнутри металлической мочалкой.