Людвиг порывался помочь, но начал заметно хромать после первой
же пробежки и вернулся в квартиру.
Потом запыхавшийся Стас был усажен обратно за стол, где выпил
ещё чашку чая, а к вещам Дианы добавились выпускной альбом, любимая
сковородка (использовалась всего пару раз, а последние несколько
лет и вовсе пылилась на шкафу, но всё равно почему-то считалась
любимой), декоративный китайский веер метрового радиуса (приз с
какого-то конкурса), стопка старых журналов с выкройками, алоэ в
горшке и пластмассовый таз («Да что вы на меня так смотрите? Между
прочим, крайне полезная в хозяйстве вещь, особенно когда горячую
воду отключают!»).
— Ты серьёзно решил на ней жениться? — шёпотом уточнил Людвиг,
подливая чай.
— Да, — просто ответил Стас. — Она славная.
Тимур очень давно не слышал, чтобы Диану называли славной.
Возможно, вообще никогда. Её считали красивой, умной, жёсткой,
хитрой, стервозной, сексуальной, властной… Иногда — милой и доброй
(в те редкие моменты, когда ей хотелось показать себя милой и
доброй). А ещё Тимур точно знал, что порой Диана бывает заботливой
и нежной.
Но не славной.
«Славная» — это что-то про другого человека, а то и вообще из
другого времени.
Но Стас, похоже, был в своих словах полностью уверен, и Тимур не
стал спорить. Вот закончится у них конфетно-букетный
период — тогда и будет видно, славная или не совсем.
И вот когда эти двое загрузили в машину тазик, веер
и сковородку, помахали на прощанье и наконец-то уехали, вот тогда
Ксюша, прислушавшись к чему-то внутри себя, решительно
объявила:
— Хороший.
— Да, приятный мужик, — согласился Людвиг. — Тим, а тебе
как?
— Вы издеваетесь? — Тимур попытался интонацией передать все
эмоции, которые испытывал, но, кажется, не преуспел. —
Он у меня девушку увёл! Как я, по-вашему, должен к нему
относиться?
— Как к человеку, который спас тебя от семейного кризиса.
Серьёзно, я не знаю, что у вас там с Динкой такое случилось, если
вы всё-таки сошлись, но…
— Ты у нас случился. Точнее, отсутствие тебя, — буркнул Тимур, и
сразу же об этом пожалел — лицо у друга вытянулось и
приобрело крайне виноватое выражение. Но Людвиг всё же
взял себя в руки и упрямо договорил:
— Нормальная совместная жизнь выглядит не так!
— Тебе-то откуда знать, как она выглядит?
— За фрау Вальд наблюдал. В замочную скважину.