Таким образом, уже в раннем возрасте сформировались характерные черты Декарта-ученого: постоянная работа творческой мысли и критический подход к признанным научным теориям.
Возможно, что обучение в иезуитском коллеже наложило отпечаток на характер Декарта. Именно в этом видят иногда причину его чрезмерной осторожности и скрытности. Хотя по окончании учебы ничто непосредственно не связывало юношу с иезуитами, он всегда стремился избежать их недовольства и не высказывал явно взглядов, идущих вразрез с установками ордена.
Окончив в 1614 году коллеж, Декарт некоторое время провел с семьей в Ренне, восстанавливая все еще слабое здоровье. Перед ним открывались две возможности строить дальнейшую жизнь – избрать карьеру военного или священнослужителя. Считая себя слишком молодым, юноша уклонился в то время от выбора и убедил отца отправить его в Париж, куда его влекла жажда приключений. Там он завязал знакомство с легкомысленной светской компанией и приобрел вкус к карточной игре. Рене сопутствовал успех, который объяснялся тем, что, зная математику, игрок сумел свести удачу к системе. Вычисления радовали его столько же, сколько сам выигрыш. Однако развлечения вскоре надоели молодому человеку. Разочаровавшись в светской жизни, Декарт укрылся от общества в предместье Сен-Жермен и предался размышлениям. Сильный характер позволил ему держаться в стороне от столичных удовольствий. В 1616 году юноша провел несколько месяцев в Пуатье, изучая юриспруденцию. Здесь в университетском архиве хранится запись с упоминанием об экзаменах, в результате которых «благородный муж Рене Декарт был сделан бакалавром и лиценциатом права».
О серьезных переменах, которые произошли в это время во взглядах Декарта, говорится в автобиографических разделах его труда «Рассуждение о методе». Из него мы узнаем, что после окончания коллежа молодой человек произвел полную переоценку полученного образования. Он пишет, что, окончив курс обучения, «совершенно переменил свое мнение, ибо так запутался в сомнениях и заблуждениях, что, казалось, своими стараниями в учении достиг лишь одного: все более и более убеждался в своем незнании». Юноша понял бесполезность многих наук и полностью осознал бесплодность философских систем, существовавших в его время.
«Вот почему, – вспоминает он, – как только возраст позволил мне выйти из подчинения моим наставникам, я совсем оставил книжные занятия и решился искать только ту науку, которую мог обрести в самом себе или же в великой книге мира». Поиски такой науки составили весь смысл его дальнейшей жизни.