– К черту кофе. Пошли в бар, пропустим по соточке. Заодно ноги слегка разомнем. Не знаю, как контракт, а геморрой мы точно заработаем. Там и кофе можно выпить.
Президент кивнул:
– Да, кофе сейчас не повредит. И коньячку. Не соточку, конечно, а граммов тридцать. У нас еще работы невпроворот.
Все поднялись и проследовали в бар. Но не успели они выйти в коридор, как лайнер качнуло, и он начал проваливаться вниз. Лепешкин неприлично выругался, Фабриков по-бабьи охнул, а Ольга слегка побледнела. Только президент Правдин сохранил спокойное выражение лица. И, только когда спустя пару секунд все нормализовалось и кишки перестали подкатывать к горлу, невозмутимо заметил:
– Кажется, мы попали в воздушную яму. Синоптики предупреждали, что впереди атмосферный фронт, – он посмотрел на Ольгу. – А вы, наверно, подумали, что мы падаем?
Ольга гордо выпрямилась:
– Я думала, что самолет такого класса застрахован от подобных сюрпризов.
Президент Правдин развел руками:
– Ничего не поделаешь, законы аэродинамики и гравитации обязательны даже для президентов. Вы в первый раз летите «бортом номер один»?
– Да.
Лепешкин налил в пузатые бокалы коньяк и предложил один из них Ольге.
– И как вам, неискушенной, наш порядок? Внушаить? – снисходительно поинтересовался он.
К удивлению всех, она с пренебрежением поморщилась.
– Так себе, на троечку. Я считала, что на таком уровне все должно быть организовано гораздо серьезнее.
Лепешкин даже обиделся.
– Вы серьезно? И что же вам не нравится? Приведите пример, если не трудно. Я не люблю голословных обвинений.
– Да, что не так? – насторожился и президент.
Ольга осмотрелась, в поле ее зрения попал мрачный тип с пристегнутым к запястью кейсом.
– Ну, возьмем, для примера, вашу тень с ядерным чемоданчиком. Я заметила, что этот человек был с вами, пока мы ехали из Кремля в аэропорт, и здесь продолжает вас сопровождать.
Президент кивнул:
– Ну, разумеется. Он заступил на пост и будет со мною, пока не сдаст его своему сменщику. А что не так?
– Но ведь водитель, который привез нас сюда, остался в машине. А за штурвал самолета сел летчик, а не шофер. И обслуживают в полете нас стюарды, а не официанты. В воздухе – своя специфика, в море – своя.
– И что теперь, на каждый вид транспорта отдельного офицера держать? Вот еще, выдумала! – громко возмутился Лепешкин.