— Ты не была на наших тренировках, — ухмыльнулся Томи. — Да и душ мы принимаем вместе, так ведь, народ?!
— ТАК ТОЧНО!!!
— Ну вот. Поэтому расслабься… Кстати, как твоё имя? — спросил он у Шульц.
— Хельга. Хельга Шульц. Означает святая и судьбоносная.
— Святая значит… — задумчиво произнёс Томи. — Прикольно. Оно тебе идёт.
Ни разу! — хотели выкрикнуть гвардейцы. Какая ещё святая?! Эта девка собиралась покромсать их на мясные ломтики!
— С-спасибо.
— Хех, ну, я готов пойти купаться! — он поднялся с кровати довольно бодро.
Хельга покомкала спортивную футболку, но через пару секунд тоже поднялась. Она должна отблагодарить своего спасителя. Таков путь воина.
Вместе с Томасом, взяв чистое полотенце, Шульц направилась в душевую. Их никто не сопровождал, понимая, чем собрался заняться молодой глава. Видимо, на это у него силы остались!
— О, Романов, не успела тебя похвалить, — встретилась Томасу и Хельге по пути Юлия Воронина. — Ты так быстро исчез в своей комнате. В общем, ты хорошо постарался. — она смотрела в глаза Томи, заметив на плече немки белое полотенце. Неужели они собрались в душ вместе?
— Спасибо, приятно, когда старания ценят, — беззаботно подмигнул Томи и продолжил путь.
— Вы часом не в душ? — спросила Юлия.
Томи обернулся:
— Да. Хочешь с нами?
Воронина сглотнула. Какое неожиданное приглашение. Он что, действительно, пригласил её принять душ вместе? Возможно, она бы и согласилась, если бы не присутствующая немка.
— Похоже, солнце напекло тебе голову, Романов, — загадочно и обольстительно улыбнулась Юлия, после чего продолжила путь по коридору.
Томи, хмыкнув, зашёл в душ. А Шульц, видевшая данную сцену, стала понимать, что Томас интересен не только ей. Наивная немка ещё очень-очень многого не знала про него.
Томас снял футболку, оказавшись голым по пояс. Открыл вещевой шкафчик, положил туда майку, затем спустил штаны и закинул туда же следом. Он был без труселей, в одних шлёпанцах. Хельга не знала куда деть глаза. Она неспешно стягивала футболку, затем спортивные штаны и осталась в одних белых трусиках. Прикрыв рукой белоснежную грудь, что в этом году, пожалуй, не видела солнечных лучей, серебряноволосая немка в шлёпках и с полотенцем потопала за молчавшим Томасом. Он открутил вентиль, настроил приятную температуру воды и взглянул на неё: