В конце концов Дима уже взрослый. Капля спиртного ему не повредит. А сыщицам надо выслушать его историю, потому что пока ничего не понятно. Выпитый напиток оказал на юношу успокаивающее воздействие. Он смог взять себя в руки и довольно подробно пересказать историю своего быстрого знакомства с прекрасной Марго. И то, как они приехали в ее огромный загородный дом, и то, как он отправился смешивать для нее коктейль.
– А потом… они как полезут из всех окон!
– Вот с этого места, если можно, поподробнее, – заинтересованно произнесла Леся. – Кто они? Сколько их было?
Дима судорожно вздохнул и кивнул, показывая, что готов рассказывать подробнее.
Когда из окон полезли люди в черном камуфляже, Дима не растерялся и благоразумно спрятался под стойкой бара. Его не заметили, хотя несколько драгоценных секунд он потерял из-за собственной растерянности, не веря в то, что видит, и в то, что все это с ним происходит на самом деле. Но когда раздался первый выстрел и с потолка посыпалась крошка, юноша снова рухнул ничком на пол, решив во что бы то ни стало сохранить себе жизнь.
Однако долго лежать на полу ему не пришлось. По комнате забегали тяжелые подкованные ботинки, и чей-то грубый голос спросил:
– Где он? Ну, отвечай, сука, где он?
В ответ раздалось тихое поскуливание Марго. Дима похолодел. Напавшие на дом бандиты явно допрашивали его подругу. И допрашивали грубо, без всякого снисхождения к тому, что она женщина и женщина красивая. Раздавались звуки ударов. И все тот же грубый голос продолжал допрос:
– Где он, я тебя спрашиваю? Смотри мне в глаза! Опять нажралась своих таблеток, дрянь?! Что вылупилась, думала, мы про тебя ничего не знаем? Говори, где он?
После этого раздался звук особенно сильного удара, и Марго закричала в голос. Дима непроизвольно дернулся на помощь к своей любимой, но тут же замер на месте. Вряд ли это разумно – высовываться сейчас. Людей в черном камуфляже много, и все они вооружены. А он один и без всякого оружия. Он не сможет ничем помочь Марго, а только подставит себя под удар.
Может, это было и не очень благородно, но Дима думал сейчас не о Маргарите, а о своей маме, которая точно не переживет, если ее сына застрелят какие-то психи в черном и с автоматами в руках. И еще он не мог не думать о самом себе – таком молодом и перспективном, попавшем во чужом пиру в похмелье.