Зимой 45-го Тимка увлекся горными лыжами. Как-то раз пришли ребята в яхт-клуб, а там повсюду сложены горы лыж. Белые, лакированные, некоторые даже с креплениями. Наклейки на них австрийские, норвежские, датские. Таких тут и не видели никогда. С гор катались на обычных. А это трофейные лыжи – «подарок» от немецкой горной дивизии «Эдельвейс».
Поехали кататься на Воробьевы горы. Спуск к Москве-реке. Кто дальше по льду проскользит, тот и победил. Сорвались с горы и помчались наперегонки. Тимка летит вниз, только ветер в ушах свистит, выскочил на присыпанный снегом лед впереди всех, вот-вот до другого берега докатит… и не замечает, что за спиной творится. А там уж товарищи барахтаются в ледяной воде. Тонкий лед ломается под лыжами. Тимка проехал дальше всех, ему и плыть обратно к берегу дальше… Когда вытягивали его из воды, живыми оставались только глаза. Ни ног, ни рук, ни сердца не чувствовал Тимка.
А через пару лет он уже побеждал на всесоюзных соревнованиях, стал чемпионом в слаломе. Однажды при спуске он пересек линию финиша в падении. Публика была в восторге. И когда зашла речь об участии в Олимпийских играх, его вызвали в сборную команду. По личному распоряжению Ворошилова лыжники с сентября до Нового года тренировались на Кавказе в Бакуриани, а потом пришли грустные вести из Женевы, выяснилось, что СССР не допустили до участия в Олимпиаде. Тимке казалось, что его лишили медали.
Он не знал еще тогда, что главную победу принесет ему парус.
«Штурмовать далеко море
Посылает нас страна…»
А. Апсалон
Взвыли двигатели, самолет дрогнул и побежал по взлетной полосе; все чаще стучит на стыках, в иллюминаторах убегает аэропорт, самолет качнуло, и земля стала падать вниз. Потянулись леса, линейка шоссе, рваные низкие облака режет крыло, и вот уже все скрывает серая мохнатая мгла…
«Черт бы побрал эту нелетную погоду, – ерзая в кресле, думает Тимир. – Самолет, конечно, вещь хорошая, но шарахнет молнией, и привет… Решили пыль в глаза пустить капиталистам… Похвастать реактивной авиацией… Шарахнемся, вот тогда и будет вам Олимпиада…»
– Хорошая примета – дождь в дорогу, – с улыбкой говорит Сашка.
– М-да, – тянет Тимир.
Их кресла рядом. Выступать им в одной команде. Только в разных классах яхт. Сашке в «Финне», а Тимиру в «Звездном».