Ансгар задумался и посмотрел на Овсеня, потом на Большаку.
– У нас опять новые союзники. Надо плыть, – решил Большака. – Когда закончат подкоп?
– Завтра к обеду работы должны быть выполнены, – объяснил Истлейв. – Останется только одна тонкая стена, через которую, когда ее проломят ударом плеча, воины Одноглазого ворвутся в Дом Конунга, чтобы там всех перебить. Мы боимся, что все потом свалят на дварфов, чтобы и в Норвегии люди начали их уничтожать, как было в полуденной Швеции, где дварфов больше нет.
– И как они думают это сделать? – поинтересовался Ансгар, пошевеливая левой рукой рукоятку меча, что говорило, как уже заметил Овсень, о его гневе. – Как они свалят на дварфов свое черное дело?
– Это придумал, кажется, ярл Торольф Одноглазый. Когда дварфы закончат работу, их убьют, а тела потом забросят в Дом Конунга, чтобы выглядело все так, будто их убила стража. Гунналуг нас не пожалел, он просто говорил, что слишком много с этим возни, но Торольф настаивал. Точно мы не знаем, но Одноглазый, кажется, собирается так сделать. И даже, может быть, придумал большее. Хотя, есть мнение, что ярл так грубо шутил, потому что это слишком жестоко даже для него. Он предложил разграбить Дом Конунга, а в дом вместе с мужьями подбросить тела жен и детей копателей, словно и они тоже принимали участие в грабеже.
– А вы откуда такие подробности знаете? – поинтересовался Большака.
– Нам проще, чем вам, узнавать новости. Нам проще общаться друг с другом. Мы можем постоять на поверхности и услышать, что говорят наши браться под землей, и сами можем передать им привет. А можем под землей пробраться под любой дом и услышать все, что там люди говорят. Если люди сидят на высоком этаже башни, мы можем сделать проход в стенах…
– Это да, почти все нелюди такие, – согласился причальный Хлюп. – Я вот все под водой слышу, дварфы под землей…
– Конечно, мы берем вас с собой, – дал категоричное согласие Ансгар. – И даже поторопимся с выступлением… Скоро ночь, а мы планировали к утру быть в моем фьорде.
– Значит, пора спускать лодки на воду. – Большака встал и хотел было отдать команду, но повернулся в сторону свейского берега, откуда шел равномерный, постоянный и несмолкающий шелестящий шум. – Но, сдается мне, кто-то желает нам помешать раньше, чем мы успеем погрузиться и отплыть. Сюда, кажется, свеи идут. И именно для того, чтобы нам помешать, сдается мне. Они любят мешать добрым делам.