Наибуллаха откопали у околицы. Он лежал лицом в руки, припорошенный, живой и почти не обмороженный. Ладоней от лица, впрочем, не отлепили.
Через несколько дней он ожил, заговорил и даже вышел на улицу. Все радовались, кроме жены. Она поняла, что Наибуллах не чувствует земли, по которой ходит, – хотя, нет, ног не отморозил. Ей предстояло выбрать – улететь с ним или остаться.
Когда ехали на снегоходе в аэропорт, Наибуллах глядел в спину впередисидящему. Иногда резко оглядывался. Тундра молчала и не двигалась – и он тоже молчал. Белый цвет разжал объятья и отпустил на юг к пахнущим после ливня скалам и доннику, бессмертнику, анису.
Историю торговца фруктами я услышал в Русском Устье. Я летел, чтобы посмотреть на самую северную русскую деревню, а выяснилось, что отношения этого селения с миром – аллегория беды любого бизнеса, выросшего вдали от города.
Наука не знала, кто первым пришел на ледяной холм Стан-чик – версию о новгородцах и казаках Дежнева историки не подтверждали. С другой стороны, мало кто из ученых посещал здешние места. 1218 километров на самолете на северо-восток от Якутска, через Верхоянский хребет, и еще сотню на снегоходе или лодке – не ближний свет.
Откуда явились устьинцы – бог весть. Фамилии русские, церковь осталась, вера мутировала. За четыреста лет библейское предание, передававшееся изустно, звучало так:
«Сперва никого не было, ни людей, никого, был только дух на небесах, и от этого духа основался человек, и он там жил, на небесах. Он подумал, этот человек: должна ведь быть земля. Он посмотрел вниз – а там море – и увидел: чего-то чернеет одно место. Вот он к нему приблизился и увидел: гагара на море плавает. Стал он ему говорить (он тоже, этот гагара, как святой): “А ты знаешь, где земля лежит?” – “Я думаю, внутри есть, очень далеко”, – отвечает гагара. “Как-нибудь не мог бы ты достать земли?” – спрашивает человек. Гагара нырнул, и долго его не было, наконец выплыл – пустой. “Есть земля, но достать сил не хватило”. Тогда дух прибавил ему силы – и вынес гагара землю на себе. А дух взял ту землю и дунул по всему свету. Где упало больше, там стали горы, курганы, где меньше – суша, а море морем и осталось».
Коллега Дмитрий Соколов-Митрич, который записал это переложение у старика, живущего в заимке в стороне от людей, рассказал, что в Русском Устье есть два предпринимателя, которые ловят редкую рыбу – омуля, чира, муксуна, нельму – и продают едва не на новосибирские комбинаты. У них вроде грандиозные планы, и все рыбаки работают на них.