Вездеходы ковыляют дальше. Водитель стряхивает пепел в банку из-под рыбных консервов и щурится от ночного солнца.
Через полчаса их догоняют уазики. Все, кроме водителя, хватают карабины и передергивают затворы. Главный сплевывает и целится сквозь иллюминатор в чей-то прыгающий полушубок.
Остановка в пустыне. Водитель орет, чего надо. Местные отвечают, что денег мало, и вымогают бонус в виде спирта. Главный морщится, отворачивается и кивает. В уазик летит канистра – те ржут и исчезают.
Экспедиция не спрячет оружие, пока не бросит бивень в вертолет.
Директора компании, с которой почти каждый год происходят такие истории, зовут Валерий Кривошапкин. Офис с табличкой «Геос» размещается в сараеобразном строении на окраине Якутска. Мы пробрались через сложенную в сенях добычу, гараж снегоходов и лодок и сели за деревянный стол. Кривошапкин принес пощупать бивень – желтый, с трещинами, если постучать, глухо гудит.
Кривошапкин не геолог. Он полярный летчик, славившийся тем, что даже в лютый мороз не брызгал стекло антиобледенительной жидкостью. «Меня в Черском не поймут, – разъяснял он штурману. – Им пить нечего, водку не возят, я же не могу пустым прилететь».
Двадцать лет назад ему подфартило – мир отказался от торговли слоновой костью. За бивнем началась охота, и последние годы «Геос» выкапывал минимум три тонны. Бизнес этот сложен не из-за природных рисков – хотя как-то коллегу на Ляховских островах съел белый медведь. Проблема в другом – как отбиваться от аборигенов, если ты заперт непогодой в селении, где власти нет. «Представляешь, запуржило, ничего не летает, ты сидишь с грузом в гостинице, – рассказывал Кривошапкин. – Местным делать нечего, они киряют, а как кирнут – по стеночке, по стеночке, знакомиться, кто да что. Начинается поножовщина и другая красота».
Странная вещь. В той же стране люди ломают голову, как продвигать телевизоры, защищать информацию в облаке[6], строить карьеру так, чтобы попасть в пятьдесят самых инновационных компаний по версии журнала Fast Company, вкладывать деньги, чтобы паевой инвестиционный фонд их не просадил и не пришлось записываться на курсы игры на бирже.
И здесь же люди живут первобытно и лишены не то что социальных лифтов – просто возможности что-то предпринимать.
То же самое, что в Якутии, я видел в Приморском крае, Томской, Архангельской областях, в Коми.