Я стиснула зубы под его пытливым взглядом.
– Не могу, – шикнула я. – Я ещё не умею управлять своей силой.
– Что и требовалось доказать, – довольно хмыкнул Яромир, подступая ещё ближе ко мне. Я невольно вдохнула аромат его парфюма. Он чуть наклонился, чтобы быть со мной на одном уровне и по слогам произнёс: – Не-у-дач-ни-ца.
Поджав губы, я повернулась к Демиду.
– Извините, кажется, я не смогу работать в вашей компании.
Слова давались с трудом, язык еле ворочался во рту, словно распух от укуса пчелы. Глаза щипало, и я очень боялась расплакаться прямо тут.
– Что? Уже не хочешь тут работать? – вскинул брови Демид, бросая укоризненный взгляд на Яромира.
– Хочу, – отозвалась я. – Но не могу.
– Если дело в президенте, – мужчина хмыкнул, скрещивая руки на груди, – то не беспокойся. Ты же нанимаешься работать на меня. Его ты и видеть почти не будешь.
Яромир усмехнулся:
– Красиво поёшь, Дэми. Соглашайся, неудачница. Он берёт тебя по доброте душевной. Другого шанса получить такую крутую работу у тебя больше не будет.
– А тебе-то что? – вырвалось у меня довольно обиженным тоном.
Ким опять не удержался от смеха:
– А ты всё такая же чудная, как и раньше.
Похлопав в ладоши чему-то, одному ему понятному, президент BSN покинул кабинет. Повисла тишина.
Я перевела взгляд на Демида, который уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но я его опередила:
– Мы учились в одной школе. Он на класс старше. После одного инцидента постоянно… подшучивал надо мной. Не думала, что мы когда-нибудь встретимся снова.
Я хотела сказать “издевался”, но потом подумала, что, наверное, это слишком сильное слово, ведь дальше всяких прозвищ, шуток и розыгрышей дело не заходило. Хотя как-то раз он поставил мне подножку в столовой, и я упала, опрокинув на себя тарелку супа. И однажды он закрыл меня в мужской раздевалке, где я просидела всю ночь, так как у меня сел телефон, а потом ещё и от родителей получила за это. А ещё он обожал смеяться над моим внешним видом при всех. Ну подумаешь, не красилась я так, как другие одноклассницы, и модных вещей не носила. Но самый сильный стыд я пережила, когда Ким подговорил парня, который мне нравился, признаться мне в любви, а, услышав ответное признание, сказать, что это была шутка. Сам Яромир снимал всю эту сцену на видео. Я была звездой школы, да. Может быть, слово “издевался” сюда всё-таки подходит? Но я бы всё равно не смогла произнести его перед Демидом, который, кажется, считал Яромира другом.