Рыцарь провалился в странный глубокий сон без сновидений. Было жутко чувствовать чужое присутствие. Хотя он знал, что кроме него и старого слуги в его гостевых покоях никого не было. Взгляд был изучающим и явно женским. Утром молодой человек списал всё на жар и саднящее горло.
Личный лекарь герцога, сердито бурча что-то уж совсем нелицеприятное по поводу безголовости молодых придворных, заставил бедолагу выпить убойную дозу отвара из ивовой коры и чашку сонного зелья. Вальтер даже не поморщился. Не смотря на то, что оба снадобья были ужасно горькими. Уже после первого глотка начинало сводить челюсти.
Уплывая в сон, он слышал, как его спаситель категорически запретил Альвеве здесь появляться:
– Нечего заразу по замку разносить, милочка! Арно прекрасно и сам со всем управится! Без всяких там не в меру наглых и нескромных рыжих девиц! Вон отсюда! Кстати, вас уже час, как по всему замку разыскивает герцогиня де Рианор! Вы уверены, что ей понравится, что вы пренебрегаете своими обязанностями, чтобы подкатывать к хворому гостю вашего хозяина? Если вас что-то не устраивает, дитя моё, то вы сможете подыскать себе менее хлопотное и полное правил место. Например, любая таверна или постоялый двор вам подойдут гораздо больше!
Ведьма только зубами скрипнула от досады, но ослушаться не посмела. Генрих был дальним родственником хозяина дома. Поэтому вредить ему было чревато неоправданно большими проблемами даже для неё.
– Как пожелаете, господин мой, – рыжеволосая бестия привычно натянула на порочное лицо маску кроткой овечки. – Не надо так нервничать. Боюсь, господин де Аверн будет не единственной жертвой свирепой простуды.
– Не болтай ерунды, Альвева! Молодому человеку надо было меньше хвост перед девицами распускать. Тогда охота не имела бы для него столь неприятных последствий!
Впрочем, на этот раз вмешались некие силы. Никто, кроме многострадального Вальтера, не подхватил даже лёгкого насморка. Сам же сын герцога де Аверна тоже выздоровел на удивление быстро. Перед лекарским искусством Генриха де Тиорела, что совсем не зря получал щедрое жалование от более богатого и знатного родича, любая хворь отступала, трусливо выкинув белый флаг.
Очень скоро герцог де Аверн вскоре снова попал в загребущие лапки придворных дам. Те не отпускали его из пиршественной залы хозяина замка до тех пор, пока он совсем не лишался голоса. Уставшие пальцы больше не могли перебирать струны ручной арфы.