― Ну, извини... – я разозлилась. Давай, посмейся ещё! Но дракон удивил.
― Это ты извини, тоб-сара... – Брессар отвернулся к окну, пряча глаза. – Дэмиан рассказал, через какие мучения ты прошла, да и сам я слышал твои крики, аж кровь стыла в жилах, – он помолчал и вздохнул. – Не понимаю я тебя. Если не ты убила отца, то почему пытаешься меня спасти? Почему заглаживаешь вину? Да ещё такой чудовищной ценой...
― Дело не только в вине, – поймав взгляд дракона, я смотрела прямо ему в глаза. – Не верю, что ты сам дал бы мне умереть, если бы мог спасти.
― Похоже, ты доверяешь мне больше, чем я сам верю себе...
― Не знаю. Во взаимоотношениях с самим собой, разбирайся без меня. Как твоя рана, кстати? Я слышала о таком оружии, Синие не знают, как именно оно работает, используют наобум и очень берегут. Это наследие тех, кто пришёл из-за моря, и принёс в ваши края синюю магию. Теперь никто не может создать что-то подобное.
Брессар внимательно выслушал мои слова и задумался, поэтому ответ прозвучал отстранённо:
― Рана почти зажила, что удивительно. Даже Дэмиан в жизни не видел подобной магии, он тоже был ошарашен. Ты удивительное создание, тоб-сара...
― Я человек! – резко оттолкнув стул, направилась к дверям, аппетит окончательно пропал.
В несколько шагов дракон догнал меня и схватил за руку, развернув к себе. Я вскинула голову, но озадаченно замерла. В карих глазах, опушённых густыми ресницами, не было ярости или презрения, там читалось... Смущение?
― Прости, – тихо проговорил Брессар, и хватка пальцев на моём запястье стала мягче. – Я не хотел тебя обидеть этими словами. Мы ведь оба не совсем люди...
Мы смотрели друг другу в глаза ещё пару ударов сердца, а потом отвернулись в разные стороны. Оказалось, говорить вот так, по-человечески, ещё сложнее. Я часто заморгала, прогоняя не прошеные слёзы.
― Расскажи мне о своём народе, – неожиданно попросил дракон, когда мы вернулись за стол, чтобы выпить чаю.
― Зачем? – воспоминания, которыми я пыталась поделиться с Рен, почему-то совсем не хотелось пока раскрывать мужу. – Фаоларро больше нет, скорее всего. Нас никогда не было много, и на моих глазах Синие уничтожили всех, мой народ, мою семью. Не знаю, может кто-то и выжил, но раз я не могу вернуться, ты сам сказал, надо искать хорошее в этом мире.