О том, что Эш погиб, я не могла даже подумать. Нет! Не может быть такого!
***
Когда совсем стемнело, а мы обе уже метались из угла в угол, мысленно цепляясь за тающую надежду, дракон вернулся. Он вошёл в столовую стремительно. По сжатым челюстям и глубокой складке между бровей всё стало ясно.
― Сегодня уже ничего не видно. Мы осмотрели все открытые места, но никаких следов... – Брессар отчитался, как солдат перед командиром, но в конце протяжно выдохнул и заговорил сдавленно. – Прости, Сорча. Это моя вина, не надо было отсылать его к пастухам. Никак не думал, что подобное случится...
― Но куда он мог подеваться? – воскликнула мать и подбежала к окну, словно пыталась разглядеть там сына.
Невыносимо было смотреть, как судорожно вздрагивали плечи женщины, как дрожащие пальцы скребли подоконник.
― Старший из пастухов сказал, что Эш и один из парней постарше пошли в сторону холмов, а там разделились. Мальчик отправился к деревне, а парень к руднику... Люди будут искать и завтра, Сорча, а я прилетел только чтобы рассказать, как обстоит дело. Может, к утру я найду Эша, – Брессар подошёл к экономке и тронул её руку, чуть сжав. – Нельзя терять надежду.
Женщина быстро закивала, сама схватила руку хозяина и прижалась губами, прошептав слова благодарности, и я заметила, как дёрнулась щека мужчины, а на лице отразилась мучительная вина.
― Я скажу, чтобы несли ужин, господин. Вы летали весь день, надо подкрепиться.
― Нет, время уходит. Потом поем, – дракон направился к дверям, но я преградила ему путь.
― Возьми меня с собой! – Брессар замер, но удивление быстро сменилось досадой, он отмахнулся, а я схватила его за руку. – Мне говорили, что драконы неплохо видят в темноте, но не так, как тоб-сара. Мы видим сияющие фигуры живых существ, чувствуем их тепло. В темноте я скорее замечу мальчика, чем ты.
― Хочешь полететь со мной? На спине? – дракон растерянно всматривался в меня, не понимая, чего добиваюсь, и снова искал подвох.
― Не с тобой, – я категорично тряхнула головой. – Сама. В теле человека мои глаза видят примерно так же, как и твои.
Он криво усмехнулся, взгляд стал колючим, холодным и подозрительным, но я не собиралась сдаваться.
― Сними браслет, Брессар. Ты сам сказал, время уходит. Не снимешь, я буду пытаться обернуться прямо в нём. Буду пробовать, пока не умру от боли, – мой голос стал похож на змеиное шипение. – И тогда все твои мечты о наследнике обернутся прахом. Не спасёшь этого ребёнка, своего тоже не получишь!