К девушке тут же направилась медсестра, Родин тоже обернулся на звук. Воспользовавшись моментом, я обогнул его и вошёл в палату. Лена подавала пациентке воду.
— Доброе утро, Майя, — постарался сказать это как можно более приветливо. — Как вы себя чувствуете?
— Мне сказали, что вы сегодня не работаете, — тихо откликнулась девушка.
— Алексей Николаевич, — шёл за мной по пятам Родин. — Кажется, я ясно выразился, что пациентка не хочет, чтобы вы были её лечащим врачом.
— Это правда? — обратился к Беловой.
Она только кивнула. Не мог разобрать выражения на её лице.
— Мы можем поговорить наедине? — серьёзно посмотрел на Белову.
— Лёша, — уже по-настоящему зло зашипел Родин. — Я сейчас охрану вызову.
— Ну, давай, — хохотнул я. — Что они мне сделают? Я в этой больнице работаю, — а потом снова обратился к пациентке: — Майя, я вас чем-то обидел?
— Я сейчас тебя отсюда сам вышвырну! — разозлился коллега.
— Все… все в порядке, — подала слабый голос пациентка. — Дайте нам поговорить, пожалуйста.
— Вы уверены? — нахмурился врач.
— Да, спасибо.
— Я буду сразу за дверью, — предупредил он и кивнул встревоженной медсестре, чтобы та тоже вышла.
Когда мы остались наедине, я подошёл ближе к девушке, неосознанно проверяя все показатели на кардиомониторе.
— Если и дальше так пойдёт, завтра-послезавтра вас переведут в интенсивную терапию, а там и до выписки недолго, — попытался улыбнуться я.
— Зачем вы пришли? — серьёзно посмотрела на меня Белова.
— Узнать, как вы себя чувствуете.
— Так, как будто вчера потеряла самое дорогое, что у меня было, — моего малыша.
— Вы поэтому попросили другого врача? — наконец понял я.
— А вы думаете, это недостаточная причина? — она усмехнулась так горько, что мне пришлось отвести взгляд. Не мог смотреть на её страдания.
— Я сделал все, что мог в той ситуации. Видимо, из-за удара во время аварии началась острая отслойка плаценты.
— Я просила вас спасти ребёнка! — она попыталась привстать, кардиомонитор показал, что пульс участился.
— Лежите, Майя, прошу вас.
Она без сил опустила голову на подушку.
— Плод был слишком мал, чтобы выжить вне утробы. Поймите, вы сами чуть не умерли! Я вас еле откачал!
— Лучше бы умерла, — тихо сказала она и отвернулась от меня.
— Идиотка! — в сердцах кинул я и, больше не глядя на неё, вышел из палаты так стремительно, как будто за мной черти гнались.