Его взгляд кажется таким, словно он читает хорошо знакомую ему книгу. Каждая строчка в ней ни раз и ни два детально изучена им и проанализирована. И он продолжает свое повторное ознакомление лишь ради того, чтобы побороть скуку и просто отдохнуть, не желая здесь и сейчас напрягать свои мозги больше необходимого.
Инаковость этого мужчины притягивает меня всё сильней. Она будоражит меня, выводит из строя мои тормоза, которые я всегда привыкла держать наготове в повседневной жизни. Кто знает, может, именно поэтому в свои двадцать три мне еще так и не удалось наладить свою личную жизнь?
Пока я неторопливо попиваю свою «Маргариту» и ощущаю кончиками пальцев прохладу запотевшего стекла, успеваю заметить, что он так ни разу и не глянул в мою сторону. Это меня внезапно даже слегка возмущает, будто бы я уже имею хоть какие-то мизерные, но законные права на этого мужчину с резким профилем и волевым подбородком.
У нем отсутствует всякая слащавость, которая мне порой так сильно нравится в парнях. И эта новизна собственной реакции на незнакомого мужчину лишь сильней кружит голову.
Несколько раз я серьезно порываюсь подойти к нему, но в последний момент одергиваю себя, уступаю глупому натиску банального страха.
Есть что-то в этом мужчине притягательное и в то же время грубо отталкивающе. Словно я смотрю на искусно сделанное холодное оружие, которое создано лишь для одной цели — приносить боль, страдание и смерть.
Если бы сейчас рядом была Яна я непременно спросила у нее совета, как мне стоит поступить. Но подруга и так весь день провела на ногах, помогая матери, поэтому ушла к себе в номер спать раньше обычного, а я решила остаться.
Поправив бретельку на своем легком бледно-голубом платье, я допиваю «Маргариту» и отставляю пустой бокал с твердыми намерениями наконец-то попытать удачу. Но стоит мне на секунду отвернуться, как меня чуть не сбивает с ног троица, которая оккупировала танцпол и весь вечер наслаждается исключительно обществом друг друга. Рыжеволосая девушка игриво смеется, просит у меня по-английски прощения и схватив парней за руки, увлекает за собой.
Выпрямившись, я смотрю в ту сторону, где сидит объект моего сегодняшнего внимания. Плетеное кресло уже опустело. Я внезапно ощущаю такую досаду, что на глаза даже наворачиваются жгучие слезы обиды.