«Всё и так понятно, — дает о себе знать голос разума. — Ты никогда никому не нужна была. А разрыв с бывшим стал последней каплей».
Правда на редкость неприятная и пакостная и скрыться от нее у меня никак не получается. Но самым болезненным и унизительным остается то, что мне оказалось достаточно всего лишь нескольких крупиц элементарной, ничего не значащей заботы, чтобы захотеть нарушить собственный план.
И всё же Яна права, хорошо, что всё закончилось именно таким образом. Я еще не оправилась от прошлых отношений и начинать любые другие — не то, что мне сейчас нужно.
Прикрываю на несколько секунд глаза и полностью концентрируюсь на ощущениях: на ласке неспокойного моря; на прозрачных пальцах ветра в моих распущенных волосах; на переливе детского смеха.
Отодвигаю в самый дальний и пыльный угол своей памяти всё то, что случилось этой ночью, медленно поворачиваю в обратную сторону. Мне еще предстоит собрать свои вещи и пережить возвращение домой.
5. Глава 5. Безымянный.
— Ты, блядь, что творишь?! — я подхожу к Илье и впиваюсь пальцами в то место на его ноге, где зафиксирован большой пластырь. Под ним — содранная в мясо кожа. Крепче сдавливаю именно этот участок и немигающим взглядом смотрю на паршивца.
Ему больно. Я по глазам сучьим вижу. Но он не выдает ни единого звука. Упрямый и вечно всё стремящийся сделать мне наперекор.
— Потише, папенька, иначе голос сядет. Как с подчиненными потом будете разговаривать?
— Перестань ёрничать, — цежу и еще сильней стискиваю его больную ногу.
Лицо Ильи тут же бледнеет, а ироничная ухмылка наконец-то сползает с наглого лица.
— Отвечай на мой вопрос.
— Не думал, что ты так сильно начнешь волноваться из-за покореженной машины. У тебя их пару десятков.
— Плевать я хотел на машину, — я отпускаю его ногу и причесываю пальцами свои волосы.
— Только не говори, что беспокоился о моем состоянии, — прыскает Илья и медленно принимает сидячее положение.
Когда я только узнал о том, что он попал в аварию, на одну микроскопическую секунду позволил себе подумать о его смерти. О том, что эта вереница проблем наконец-то подошла к своему логическому завершению. Но он выжил. Более того — отделался лишь парой царапин и гематомами. Фортуна явно любит этого сопляка.
— Ты — часть моей семьи, — нависаю над Ильей и напоминаю ему в сотый раз. — Твои поступки бросают тень и на меня, мою репутацию. А репутацию я никогда не считал пустым звуком.