Закончив свои дела, грифончик подбежал и круглыми глазами уставился на меня.
- Что? – уточнила я.
- Курлык – уррр.
- Понятно, есть хочешь?
Толстопятый крылатик, перебирая четырьмя лапами, помчался к входной двери.
Запустив его на кухню, стала разогревать вчерашний суп. Грифончик сидел на табуретке, нетерпеливо мельтеша хвостом.
Достав из шкафа тарелку, которую специально выделила для него, наполнила ее едой и поставила на пол:
- Иди, ешь.
На меня уставились круглыми глазами с очень удивленным взглядом.
- Что смотришь? Ну не можешь ты есть с моего стола… В конце концов, ты - животное, хоть и весьма необычное, а я - человек
- Пффф.
Изумленно посмотрела на приемыша, который явно смеялся надо мной и качнула головой:
- Прости дружок… Но давай договоримся, что ты ешь там, - тыкнула пальцем на пол. - А стол будет только моим.
Грифончик спрыгнул и, подбежав ко мне, подпрыгнул, вновь решив попробовать цапнуть.
- Эй!
Он грустно посмотрел на меня, а потом, шагнув к тарелке, довольно сильно ударил по ней лапой. Суп естественно перевернулся.
- Арчи!
Подкидыш вновь запрыгнул на табуретку и «уркнул», мол, мое место здесь и никак иначе.
Нахмурившись, качнула головой и подбоченилась:
- Это что? Бунт? Ты считаешь, что можешь диктовать мне условия? Знаешь, - сделала вид, что задумалась, а потом предложила. - Я ведь могу тебя и вовсе не кормить?
- Шшшш, - зашипели на меня.
- Ой, - демонстративно хмыкнула. – Угрожаешь? И что ты мне сделаешь?
Грифончик несколько раз моргнул, а потом, завалившись на бок, грохнулся с табуретки на пол.
- Эй, - перепугавшись, бросилась к нему. - Ты чего?
Бежевый птенец дернул лапами и расстелился тряпочкой.
- Арчик, ты чего? Эй! – если честно, я не на шутку перепугалась, осознав, что этот малыш - единственное живое существо рядом. – Прости… Очнись!
Птенец открыл один глаз и посмотрел на меня. Удостоверившись, что я полностью в смятение и весьма раскаиваюсь в своих необдуманных действиях, он приподнял голову и опять осторожно потянулся к ладони, явно с определенным намерением.
- Ах, ты, театральный актеришка, - легонько стукнула его ладошкой по клюву. - Совести у тебя нет.
Арчи вскочил и, подпрыгнув, боднул меня в плечо, а затем опять ловко оказался на табуретке.
- Курлык.
- Эх, - покачала головой. - Вот бы понимать, что ты курлычишь. Но увы, птичий язык мне незнаком.