Конечно же Видаль заметил ее поспешное движение, и теперь от его взгляда, полного презрения, у Флис все застыло внутри.
– Слишком поздно строить из себя робкую девственницу, боящуюся мужских прикосновений, – процедил он сквозь зубы.
Она не допустит, чтобы он так с ней разговаривал.
– Я не притворяюсь, – ответила Флис, – и это был не страх, а отвращение.
– Ты уже давно утратила право на такое целомудренное поведение, и мы оба это знаем, – горько упрекнул ее Видаль.
Ярость и что-то еще – что-то болезненное, грустное и потерянное – сжало грудь Фелисити.
Однажды, много лет назад, – или просто сейчас так казалось, – она, будучи молодой девушкой, трепетала от первой, необычайно эмоциональной влюбленности во взрослого мужчину. Флис видела в этом мужчине все, чего страстно желало ее сердце, и ощущала в нем способность удовлетворить ее невинные чувственные фантазии, порождаемые проснувшейся в ней сексуальностью. Внезапное, похожее на заряд тока ощущение пробежало по спине Флис, возбудив ее и приподняв волоски на затылке.
Фелисити вздрогнула. Ее охватила паника. Должно быть, дело в жаркой погоде. Не может быть, чтобы причиной оказался Видаль. Так не может быть, так не должно быть! Видаль ни в коем случае не станет причиной неожиданного, лишающего ее спокойствия трепета от прикосновения, которое обдало Флис невероятным жаром. Скорее всего, это скрытое проявление того, как сильно Фелисити брезговала Видалем. Дрожь отвращения, не иначе, а вовсе не женский трепет, вызванный страстным желанием. Флис хочет Видаля? Это исключено. И это никогда не случится.
Осознав, что ее пульс участился, а сердце бешено бьется – несомненно, от праведного гнева, – Фелисити остановилась и попыталась взять себя в руки. На мгновение, пока девушка вдыхала воздух волшебного города, враждебность по отношению к Видалю была забыта. Флис была словно очарована. Да, она чувствовала запах бензина и выхлопных труб, но также ощущала запах раскаленного от солнца воздуха Гранады. Казалось, он до сих пор хранит историю Востока с его могущественными мавританскими правителями и был наполнен дорогими тонкими ароматами вперемешку с запахами специй. Если бы Фелисити закрыла глаза, она, без сомнения, услышала бы мелодию журчащей воды, столь любимой маврами, и увидела бы блеск дорогих тканей, которые проследовали по Великому шелковому пути, прежде чем попасть в Гранаду. Историческое прошлое города, казалось, заключило Флис в свои объятия – экзотические ароматы, нежное прикосновение шелка…