Север молчит, только буравит меня ледяным взглядом. Желваки ходят на скулах:
— Если бы мне нужна была семья для картинки, она бы у меня была, — произносит он бесстрастно.
Я не знаю, как он держится, потому что вижу огромное нетерпение и желание придушить меня.
— Ты можешь видеться с ним несколько раз в неделю, — произношу, кусая губы.
— Такой расклад меня не устроит, — тут же отзывается Стас.
— Ты что же, хочешь просто забрать его у меня? — снова чувствую, как меня затапливает злость.
Явственно ощущаю, что Стас недоволен мною. Его глаза мечут молнии, а с губ едва не срываются ругательства.
— Я не хочу забирать у тебя сына, Алена! За кого ты меня принимаешь?
— За мудака, которому плевать на всех, кроме себя! Вот за кого! — снова кричу и вижу боковым зрением, как ко мне подходит охранник и порывается что-то сказать, но Стас его перебивает:
— Назад! — рявкает на него так, что я подпрыгиваю на кресле.
Север устало вздыхает, ставит локти на стол и начинает тереть виски.
Я замираю, не зная, что сказать.
— Так. Очевидно, диалога у нас сегодня не получится, — выдает он. — Иди за вещами, отвезу тебя домой.
— Нет, — я стою на своем, — мне не нужно от тебя ничего.
— Алена! — рявкает он снова, и я дергаюсь. — Просто сходи за своей гребаной верхней одеждой и вернись сюда. Пожалуйста.
Все это сказано вовсе не как просьба — самый настоящий приказ, неподчинение которому грозит смертью. Встаю со своего места и иду прочь из зала. Прохожу мимо Артема, который сидит возле входа на кухню и буквально трясется, как осиновый лист.
— Прости, — шепчет он, и я отмахиваюсь.
Я понимаю все. Таким, как Станислав Северов, не говорят “нет”, но я попытаюсь. Чисто из вредности.
Захожу к себе в кабинет, надеваю пальто, беру сумочку и направляюсь на выход.
Запасной выход, конечно же.
Бесшумно иду темным коридором, стараясь не задеть ничего руками. Толкаю дверь и замираю на входе.
Стас стоит, прислонившись к автомобилю, и курит. Делает последнюю затяжку и выбрасывает сигарету. Окидывает меня недовольным взглядом, явно разочаровываясь во мне, открывает заднюю дверь авто и изображает приглашающий жест.
Громко вздыхаю, недовольно поджимаю губы и медленно иду к Стасу.
— Примерно этого я и ожидал, — произносит беззлобно, но мне ответить нечего.
Едем в машине молча. Я откровенно устала, да и сказать мне Стасу действительно нечего, по крайней мере, сейчас. Очевидно, что адекватно поговорить мы не сможем, а перетягиванием каната — точнее, ребенка — все-таки не хочется заниматься никому.