— Сейчас, — голос срывается. Я не готова так быстро с кем-то встречаться. — Сейчас открою, Дём, не ломись.
Вдох-выдох. Глубокий, спокойный. И еще один. Прикрываю глаза — рыдать сейчас нельзя. Да и не произошло ничего такого. Ну сказал Лев, что с девственницами не связывается, так что теперь? Мир не рухнул от такого заявления, он не первый, от кого я слышу подобное. И, наверное, не последний. Встряхиваю кисти, несколько раз хлопаю по щекам, возвращая лицу краски. Все в порядке. Я больше Демьяна испугалась.
Щелкаю замком и отступаю. Дёма влетает в ванную как ураган. Он осматривается, будто хочет найти здесь кого-то еще, а потом с ног до головы разглядывает меня.
— Ты как? — по недовольному взгляду понимаю, что он точно все знает. Лев уже доложил, что подружка у Дёмы бракованная? Точнее, наоборот, настолько идеальная, что даже трогать не захотелось?
— Ты напугал меня, я рукой об кран ударилась, — не хочу обсуждать то, что произошло. Поднимаю руку и демонстрирую уродливу ссадину.
Демьян осторожно берет мою руку, невесомо водит пальцем вокруг, притупляя боль нежностью. Я едва не всхлипываю от контраста. Мне приятно, сразу спокойно становится, будто сегодняшнего вечера не было и в помине.
— Прости, — он виновато улыбается и вздыхает. — Расскажешь, что у вас с Дьяконовым случилось? Он вернулся недовольный. Не сделал тебе ничего?
— Ничего из того, с чем я сама бы не справилась, — улыбаюсь. Не хочу говорить о Леве и уж точно не в его доме. — Волновался?
— Пиздец как, — с облегчением выдыхает Дёма и тянет меня к себе. Обнимает крепко за плечи и целует в висок. Я успокаиваюсь окончательно. Ничего страшного не случилось и уже точно не случится. Демьян рядом, он в обиду никогда не даст.
Сцепляю руки за его спиной. В носу щиплет, хочется все-таки немного поплакать. Дурочка я, повелась на красивую картинку, за что моментально поплатилась. Да и как девочке обидно — я же не виновата, что у меня никого не было до сих пор. Не с первым же встречным переспать, чтобы перестать быть девственницей. Хотя что-то мне подсказывает, что это никак не поможет. Физиологически, может, и перестану ею быть, но мозгами… Так и буду вздрагивать от прикосновений к груди, шее.
— Я, конечно, тебе не папочка, но не очень бы хотел, чтобы кто-то трахал тебя у стенки на вечеринке.