— Забей, нам все равно! Ей вынесли решение до того, как дождались нашего заключения, а это значит что? Молчишь? Вот и молчи! Мало ли какие злодеяния сделала эта Никитина.
Я открыла глаза и зло посмотрела на того, кто нагло уже ощупывал мой живот, понимаю, что его восхитила моя форма, я бы и сама была не прочь сейчас поизучать свое тело, но единственный вопрос, который меня волновал, почему я все еще жива? Смертельная инъекция. Адская боль. Темнота.
Когда мужчина заметил мой пристальный взгляд, отдернул свою руку, словно он не трогал меня.
— Поч…, — голос сорвался, я закашлялась, прежде чем смогла произнести, — почему я жива? — спросила их.
Один из комитетчиков, тот что в униформе врача склонился, чтобы посветить каким-то прибором прямо в глаз. А затем грубо оттянул веко вниз. Не знаю, как это у него получилось, но комитетчик ниоткуда достал огромный шприц и кольнул прямо в оболочку глаза. Я задохнулась от вспышки боли и страха, что прямо сейчас лишусь глаза если позволю себе хоть на миллиметр сдвинуться. Врач, если этого мучителя так можно назвать ухмыльнулся. Садист чертов. На это он и рассчитывал, что я дернусь?
— Она готова? — резко отдернул мужской голос за их спинами и комитетчики вытянулись по струнке.
— Так точно! — в унисон отрапортовали они.
— Хорошо, — я все еще не могла разглядеть человека, но могла догадаться. Кто-то из высшего руководства Комитета, только вот голос совершенно незнаком.
Второй комитетчик подскочил к столу, на котором я лежала и нажав несколько кнопок, привел кушетку в стоячее положение. От резкого движения комната несколько раз крутанулась и меня чуть не стошнило от головокружения. Мне понадобилось какое-то время, чтобы я смогла наконец справиться со своими чувствами и посмотреть в сторону того, кто отдавал в этой комнате приказы.
Сердце пропустило удар. От лица кровь отхлынула, хорошо что я прикована, иначе точно свалилась бы на пол. Я даже дышать перестала. Тряхнула головой, прогоняя невольную галлюцинацию, что встала перед глазами — передо мной стоял Душегуб! Вернее, этот урс был похож на него как две капли воды. Отличались только глаза. У Душегуба они были серые, а у этого черные, отсутствовал даже привычный белок глаза. Другим было и выражение лица. Как такое возможно?
Похоже моя реакция повеселила комитетчика. Урс усмехнулся на одну сторону, выказывая удовлетворение произведенным впечатлением.