Два часа лёту на борту самолёта – достаточное время подумать.
Как бы оно ни было, но дерево, из которого сделан стол, оказалось бузиной. И загадочный старинный стол, видимо, представлял собой единое целое, возможно – портал или оракул, или нечто вроде того, напрямую связанный с нечистой силой. Другой вопрос: зачем эта нечисть желает ведать людям истории? Что тут кроется? Удачный откол щепки сбил бесовский транслятор, и вместо плавного продолжения истории о приключениях мальчика в подземельях на бумагу выведен конспект баек из книги, когда-то прочитанной смотрителем. А если бы он не читал книгу про подземелья Первопрестольной?..
Так или иначе – он читал.
Реально ли, что стол, будучи бузиновым, по стародавним поверьям являющейся вместилищем бесов, сохранил демоническое проклятье и каким-то образом влияет на человеческий разум? Нешуточное ведь дело чувствовать, как пальцам, давно страдающие артритом, возвращается былая гибкость, стоит только сесть за «древний» стол и начать писать… причём писать в «бессознательном» состоянии. Может, стол способен манипулировать чувствами и ощущениями? Может, боль и не исчезает вовсе и стол просто на время анестезирует нервные окончания, чтобы досадное препятствие не мешало записывать историю? Артрит-то возвращается постоянно!..
Но вот зажглась лампочка «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ!».
Посадка.
Она встретила его, как прежде, бросившись на шею. Виктор Ильич поискал взглядом её мужа.
– Ты одна? – спросил он.
– Да, – ответила она. И Виктор Ильич не стал расспрашивать – почему.
Надежда Олеговна привезла его к себе домой.
– Я напекла драники, как ты любишь, – сказала она, приглашая на кухню.
Мужа не было и дома. Виктор Ильич снял обувь, кепи и прошёл на кухню.
– Знаешь я… Боже мой, что с тобой, Витя?! – воскликнула Надежда Олеговна, выронила чашку и хлопнула рукой по рту с изумленно отвисшей челюстью. Чашка разбилась, но женщина не заметила, она подошла к Виктору Ильичу и запустила пальцы в седую шевелюру старого друга. – Что стряслось?!
– За этим я и приехал, Наденька. Очень хочу знать, что стряслось.
Она долго молчала, переваривая то, что рассказал Виктор Ильич. Они сидели в комнате, позабыв про обед и драники в частности. Он боялся, что она не поверит, но зря боялся.
– Я всегда подозревала, что с этим столом что-то не то, – прервала молчание Надежда Олеговна и с грустью посмотрела на Виктора Ильича.