Альба с некоторым сомнением открыла и обнаружила на пороге висящую в воздухе каменную статью-горгулью, державшую в руках объемный холщовый мешок.
Стоило ей забрать протянутый мешок, как каменный посыльный развернулся и полетел прочь. Кажется, эта и была та самая Элин, которая должна была принести «все положенное при заселении»…
Альба положила мешок – тяжелый, кстати, – на относительно чистый участок пола. Хотелось есть, спать, помыться… И увериться, что никакого дождя больше нет. Ни дождя, ни летящего в лицо автомобиля. Сейчас она была одна, и какой-то не самой здоровой части ее разума казалось, что все произошедшее было просто сном. Длинным сном. Что она просто задремала в маршрутке и скоро проснется. Очень скоро.
Альба мотнула головой, прогоняя дурные мысли. Нужно что-то делать. Ей и раньше бывало страшно, особенно когда мать… Неважно. Бывало. И нужно было что-то делать, чем-то себя занять, если происходило что-то из ряда вон выходящее. На чем-нибудь сосредоточиться.
Например, пойти и найти этого человека, к которому говорил зайти после заселения проректор. И столовую тоже стоило найти, пока совсем не стемнело.
Увы, заместителя декана, о котором говорил седовласый волшебник, Альба не застала. Она вообще никого не застала на втором этаже стоящего за несколькими рядами деревьев и зарослями кустарников старого здания, где размещался ее новый факультет. Какой-то служащий архива, занимавшего нижнюю часть этого строения, прикинув, что нужно было ей к заместителю декана по воспитательной работе, сказал, что того застать сложно, и велел приходить на следующий день утром. Столовая оказалась закрыта, так что пришлось идти обратно в общежитие несолоно хлебавши. Да и – на что бы она там ела? В долг разве что…
Ладно, хоть вещи разберет, выданные комендантом. И пыль протрет чем-нибудь. А завтра можно сходить в бухгалтерию, получить деньги, потом в город поехать… Только искать для последнего никого не хотелось. Как она будет ходить по университету в поисках того старшекурсника, о котором говорил проректор? И вообще – сдалась Альба ему? Не бумагу же под нос совать… А говорить о том, кто она, не очень-то и хотелось. Что-то подсказывало, что в этом мире, как и в ее собственном, к странным по местным меркам людям точно будут относиться не лучшим образом. Впрочем, она и без бумаги странная. Хоть языкового барьера нет, но все равно. Нарушит еще какие-нибудь традиции по незнанию…