– Я сказала – дыши!
Кто-то шлепнул Злату по щеке, она открыла глаза и легко вдохнула. Перед ней дремало темное, уходящее вглубь дно с нежным редким сиянием. Из сердцевины подводных камней вырывался оживший свет. Равномерными, изогнутыми от волн линиями он поднимался к поверхности и ненадолго задерживался на ней, после чего угасал и уступал место новому – вот они, волшебные звезды озера. Девушка принялась искать месяц и незаметно продвинулась вглубь, но звонкий голос остановил:
– Ты здесь не за этим!
Злата одернула себя, мысленно вернулась обратно, и подводный пейзаж сдвинулся в первоначальное положение. Несколько ближайших камней перестали испускать свет. Он копился внутри них, разгорался и пульсировал. Когда сияние стало нестерпимым, вода дрогнула всей своей массой, и девушка зажмурилась.
– Смотри! – опять зазвенел в голове голос.
Глаза открывались несмело, привыкая к слепящей белизне. Та неторопливо рассеивалась, за ней проступали непонятные, изломанные, округлые очертания, оранжевые и коричневые тона сливались, расходились, вдруг мелькнуло что-то знакомое, и Злата почувствовала, как напрягается зрение. Наконец, всполохи поблекли, и она оказалась зависшей над маленькой комнатой. В углу на скомканных одеялах притихли братья и сестры, у печки склонилась над кем-то мать, и соседка Агафья положила руку на её плечо. Усилием воли девушка оказалась со стороны огня и с трепетом узнала спящего Тиму.
– Чего ты убиваешься? – с фальшивой строгостью произнесла пожилая женщина. – Живехонек твой оголец!
– Да, спасибо Арде.
– Да и без неё отошел бы!
– Может и отошел бы…
– Вот и прекрати тоску гнать!
– Злату так и не нашли.
– Злата? – всполошился мальчик и поднял заспанные глаза на Милу.
– Тише-тише, спи, родной, – убаюкала та.
– Где Злата?
– Скоро придет.
– Хорошо, – поверил сын, на миг задержав на лице матери подозрительный взгляд.
Вскоре он мирно засопел, закинув ручку за голову.
– Сразу бы ему сказала! Завтра всё равно догадается.
– То будет завтра. Может, и говорить не придется ничего.
Агафья прижала к пояснице руку и, бубня под нос неразборчивые слова, вышла из комнаты.
Злата оказалась совсем близко, но невидящие глаза Милы уставились на огонь в печи. Девушка взмыла под потолок, осмотрелась, а затем вернулась к ним и безуспешно поцеловала. Горло сжалось, дыхание прервалось, видение потускнело, и острая боль в шее заставила вскрикнуть.