Как оказалось, я недооценила его способности, и содержимое скатерти без труда влезло в него во второй раз. Но тут уж меня разобрал настоящий азарт, поэтому, когда на столе остались лишь пустые тарелки, я повторила фокус со скатертью и с невинным видом предложила Горынычу угощаться снова.
Думала, что откажется, все-таки съел он ого-го сколько, но фигу — он только глянул на меня абсолютно счастливыми глазами и, пролепетав нечто невразумительное, охотно приступил к трапезе!
Правда, на этот раз ел уже неторопливо, впрок, наедаясь, как опытный зверь перед долгой зимовкой. И лишь после того, как скатерть наполовину опустела, змей наконец-то вспомнил, что он вообще-то тут не один.
— Спасибо, Яга, — запоздало сообразил он поблагодарить меня за заботу. — И за помощь, и за богатый стол. Честное слово, давно так вкусно не ел. Да и досыта, если честно, с прошлой зимы не наедался. Ты, кстати, замужем?
— Мя-а, — немедленно заворчал устроившийся у меня на коленях кот, а я тихонько фыркнула.
— С чего вдруг такие вопросы?
— Ну ты молодая, красивая, — на удивление рассудительно заметил змей, отставляя в сторону мешающийся кувшин и доставая из-за него блюдо с заморскими фруктами. — Живешь в собственном доме. Владеешь магией. Готовишь вкусно. Неужели у такой умницы-красавицы до сих пор нет достойного мужчины?
— А если бы был, то что? — прищурилась я, почесывая недовольного Базилевса за ушком.
— То я бы ему позавидовал.
— А если бы я сказала, что завидовать пока некому?
— Почему это некому? — удивился Горыныч, закинув в рот целую горсть винограда. — Ты что, мужчин не любишь?
Я притворно вздохнула.
— Люблю, но кто ж меня замуж-то позовет? Королям и императорам не пристало иметь такую партию, а простой люд меня боится. Как за помощью прийти, это еще можно, а вот все остальное — увы.
Горыныч аж жевать от изумления перестал.
— Чего тебя бояться? Ты что, людей ешь? Может, младенцев по ночам воруешь?!
— Типун тебе на язык, — неуловимо нахмурилась я, а кот у меня в руках сердито встопорщил шерсть на загривке. — Сказала же: я — ведунья, а не ведьма. Гадостей никому не делаю, прочь никого не гоню. Наоборот, помогаю, если попросят. Людей и зверей лечу, лес оберегаю. А уж если обидят, то да, отомщу, но это будет за дело и непременно по справедливости.
Горыныч наклонил голову, продолжая с каким-то новым интересом изучать меня янтарными глазами.