Горыныч шумно выдохнул.
— Я просто мимо шел, ясно?! Вообще не собирался туда лезть, тем более что там вороны отчего-то раскаркались. А потом смотрю — тонет кто-то, внизу даже тело чье-то мелькнуло. Ну я и побежал помочь. В воду ты велела не заходить, поэтому я на бревно запрыгнул. Руку протянул, а они оттуда сразу — хвать! И в озеро меня втроем и утянули! Я сперва с головой ушел, со страху чуть огнем не плюнул. Но потом все-таки дно ногами нащупал, почти выбрался, как тут…
— Вороны раскаркались? — недоверчиво переспросила я.
Он с досадой отвернулся.
— Да. Голоса такие противные, аж слух режет. Но я поначалу не сообразил, что на озерах каркать попросту некому. А потом… потом забыл. Кто ж знал, что они такие страшные?!
Я шумно выдохнула.
— Русалки умеют морок наводить. Недаром это озеро не только Черным, но и Гиблым называют — из него еще ни один мужчина не сумел самостоятельно выплыть.
— Почему только мужчины? — не понял дракон.
— Потому что женщины русалок не интересуют. А мужчин они сперва песнью волшебной заманивают, потом впрыскивают в кровь яд, чтобы затуманить разум окончательно. Ублажают, по очереди спариваются, чтобы заполучить как можно больше потомства. А когда жертва ослабнет, ее утаскивают на дно и поедают заживо, пока она радостно пускает пузыри.
Горыныч зябко повел плечами.
— Фу. Гадость какая.
— Тебе еще повезло, что их песнь на тебя не подействовала. Обычно мужчины находят голоса русалок привлекательными, — продолжила я, а потом повнимательнее присмотрелась к его горлу. — Хотя отравить тебя, похоже, они все-таки успели… вон отметины от зубов остались.
Змей торопливо провел рукой по шее и вздрогнул, обнаружив на пальцах свежую кровь.
— Вот сволочи! Я теперь что, умру?!
— Нет, конечно. Но противоядие тебе все-таки лучше выпить. Пойдем домой.
— Пойдем, — с облегчением согласился змей. — Мне, наверное, эти чуда-юда еще долго в кошмарах сниться будут.
— С женщинами вообще следует быть осторожнее, — проворчала я, открывая заповедную тропу. — И каждый раз тщательно проверять, прежде чем с кем-то лобызаться.
Горыныч пробормотал в отчет что-то невразумительное и первым шагнул к дому. Я — за ним. Прямо-таки след в след прошла за змеем, поднялась на крыльцо и даже придержала дверь, когда он, шумно раздувая ноздри, зашел в сени.