— Вспомнил! Был случай, рабочий, вполне себе штатный. Я прилетел в Омск, а там не было погоды, туман. И я решил отправиться на запасной аэродром. Уже и не помню куда. Я почти добрался до него, когда диспетчер сообщил, что погода улучшилась на двести метров видимости, но эти двести метров могли исчезнуть, пока я возвращался бы обратно. И мне пришлось бы садиться ниже минимума видимости, а это инцидент. Это опасно. Я понимал, что этого делать не должен. И тогда я принял решение все же приземлиться на запасной аэродром, заправиться, чтобы при посадке мне хватило керосина на несколько заходов.
Она пожимает плечами, очевидно, не совсем понимая, о чем я. А я продолжаю смотреть на ее лицо, беседуя сам с собой.
— Помню, как потом, по прилете, меня вызывали на ковер, потому что я потратил деньги авиакомпании: заправился, поил и кормил пассажиров, их пришлось расселять на несколько часов в отель. Зато мы не разбились, как «Сухой Суперджет» в одном очень известном столичном аэропорту.
Она медленно утвердительно кивает.
— Угу, вы у нас герой. Не стали рисковать. А мы, пассажиры, были рады, что не разбились при посадке.
— И вы, Ирина, постучались ко мне в номер. Отблагодарить.
— Да-да! А вы за это сделали мне ребенка, Илья Андреевич.
Опять смеюсь. Потираю переносицу.
— Так. Давайте притормозим. Мы понравились друг другу, все было взаимно, вы подавали сигналы. Делали намеки. Еще в ресторане. Я помню, что нас обуяла страсть.
— Ну вы же капитан воздушного судна! Конечно, я смотрела на вас с восхищением. Все на вас так смотрели. Есть не могли, кусок в горло не лез, шептались, охали и ахали.
Еще раз моргнув, выпускаю из легких мощную струю воздуха.
— Все равно не понимаю. Допустим, получился у нас ребенок. Случайно. Значит, мы оба несем ответственность. Почему бы нам, то есть вам, не избавиться…
— Только попробуйте сказать это вслух, и я расцарапаю-таки вашу физиономию на глазах всех ваших фанатов и почитателей!
— Я вообще не планировал заводить жену и детей. Я постоянно летаю. Мне тупо некогда. Да и, честно говоря, это не мое — принадлежать одной женщине.
— Случайно?! — выуживает она из моего монолога одно-единственное слово, затем нападает как бешеная фурия: — Это вы уговорили меня не предохраняться! В номере резинок не оказалось. Спускаться вам было лень. Я, как приличная девушка, ничего такого с собой не ношу. Вы сказали, что вовремя остановитесь, что балдеете от моей красоты, что я вас с ума свожу. И не сдержались. Вы у нас герой. В критический момент голос героя спокоен и излучает уверенность в собственных действиях. Вот я вам и поверила. Думала, пронесет.