Даю отмашку
Архипову и Вахромееву. Бойцы растягиваются влево и вправо по
траншее, зачищая блиндажи и ночной караул. Четыре пулемёта и две
пушки уже под контролем и разворачиваются на Инкоу. Выстрел. Ладно.
Не могло всё пройти гладко просто по определению.
- К бою!
Сомов! Ракету! – ракета тут же стартует, и я вижу, как начинает
движение полк.
Отлично.
Скоро будут на месте. Пулемёты стоят по-дурацки – тупо на открытых
позициях. И ладно. Нам бы ночь простоять. На улицах начинается
целенаправленное шевеление. Гарнизон реагирует на лишний шум и
начинает стягиваться к месту стрельбы.
- Огонь! -
ору я, и по поднятым по тревоге японцам хлещут все четыре трофейных
пулемёта и начинают работать винтовки.
Ну, что –
не идеально, но, как минимум, полк доберётся до периметра без
потерь – уже сало. А пока работаем.
Передо мной
пулемётчика, а потом и второго номера сносит в сторону. Откуда?
Справа по траншее возня. Пропустили нору, из которой сейчас вылезло
пятеро японцев. Заминусили их всех, но отстреляться они успели.
Двое казаков заменяют выбитый расчёт. Пулемёт снова оживает. Работа
идёт.
Тяжело
ухает взрыв – благо, что недолёт. Похоже гаубица из тех, что стояли
рядом с площадью. Больше нигде не видел. Так… У них там прямая
наводка, почти. У трофейных полевушек, в принципе, тоже.
- Второе
орудие! Они перед тобой должны быть метрах в двухстах! Гранатой!
Огонь!
Пушка
рявкает, снаряд улетает невесть куда.
- Млять…
Ниже возьми! Огонь!
Опять
непойми куда. А японцы закидывают снаряд с перелётом на этот
раз.
- Ещё ниже!
Огонь!
Есть, мля!
Граната лопается примерно там, куда я и хотел её положить. Надеюсь,
японских артиллеристов это хотя бы напугало.
- Так
стрелять! Туда же! Огонь!
Снова
рявкает пушка, а наш полк уже начинает ссыпаться в траншею, сразу
присоединяясь к веселью. Рядом со мной возникает
командир.
-
Обстановка, хорунжий!
- Плацдарм
взят. Ведём бой с гарнизоном. Вражеская гаубичная бата…
Снова
рвануло, в этот раз на позициях. Ах ты ж… Знакомо-то как…
Здравствуй новая контузия… Встряхиваю головой – вроде помогает…
Рядом пытается встать Михаил Александрович. Подскакиваю… Ну… Громко
сказано, конечно, но добираюсь. Осматриваю командира. Дыр нет,
крови не наблюдаю, переломов не фиксирую – можно
выдохнуть.
- Как вы,
господин полковник? - ору я.