Я уже какое-то время игнорировал постукивание рации по стеклу.
Не хотелось попасться на глаза всей молодежи.
Я опустил стекло, увидев, как брови бойца подпрыгнули будто
машина на лежачем полицейском, узнал меня. Я прислонил палец к
губам и сказал:
– Конфиденциальное дело к главе клана, доложи лично. Чем меньше
народу узнает, тем лучше.
Охранник понятливо кивнул, стекло поднялось, пряча меня от
взоров.
Часовой убежал, а спустя какое-то время другой получил приказ, и
постучал по стеклу, при этом не нагибался, чтобы не заглянуть
внутрь и не увидеть нас.
– Машину оставьте тут, идите в обход, вас заведут с черного
хода. Глава ожидает.
Мы проследовали за провожатым, пряча лица перед камерами. Я не
мог защититься о записи, но силы ученика хватило на двоих, перед
моим лицом искажался воздух, скрывая черты.
В кабинете нас принял глава рода. Он был одет в простую вязаную
кофту и штаны. Массивная фигура казалась менее угрожающей в
повседневных вещах. Костюм делал его каким-то более хищным. По лицу
было не разобрать эмоций, предположу, что он чуточку раздражен, но
больше все же заинтригован.
– Алан Филиппович, – протянул я руку. – Это мой воспитанник
Такеши Асакура-Обата.
– Ха, наслышан уже. Друзья во Владивостоке поведали.
Присаживайтесь, что привело вас в нашу глушь?
– Артефакт глушилка есть? – спросил я.
Нуртынбеков нахмурился, но все же поднялся и положил на стол
камень.
– Эм-м-м-м, – протянул я.
– Он точно работает, – слегка обозначил намёк на улыбку хозяин
дома. – Археологическая находка. Открывать опасно. Функционирует и
в окаменевшем виде.
Я кивнул. Читал про такое. Внутри настоящий артефакт, но во
избежание его разрушения камень не трогают.
– Я тут недавно услышал, что у вас могут наступить не самые
легкие времена. Много кто точит зуб.
– Да, толкаемся боками, как два толстяка в лифте. Еще лет на
пять сможем оттянуть войну, но потом придется все же выяснить, кого
кабина помчит на верхние этажи, а кто поплетется по лестнице.
– Пять лет, – задумчиво проговорил я. – Многое можно успеть за
это время. Например, инвестировать в сомнительный проект, но с
шансом стать одним из немногих в мире обладателем неких
преимуществ.
Алан Филиппович задумался.
– Обет молчания? – спросил он.
– Разумеется.
Он дал клятву, и я сказал:
– Из-за этого род Благих уничтожили. Есть желание рискнуть и
попробовать новую технологию. Будете инвесторами.