- Ничего, - отрицательно качнул головой лакей. – Я следил за домом весь день и всю ночь, как вы приказывали. Но кроме той кареты, что отбыла примерно через час после вашего отъезда, других экипажей или людей не было.
- Свободен, - отпустил слугу Виктор и повернулся к окну.
Небо заволокло свинцовыми тучами. Несмотря на обеденное время, на улице уже стемнело. Моросил мелкий дождь и дул небольшой ветер. Кто-то находил в такой погоде свои прелесть и уют. Однако на душе у герцога было мерзко, и эта осенняя сырость не добавляла ему настроения.
Кое-что в словах слуги не давало Виктору покоя. Но что именно? Какая-то мысль крутилась на краю сознания.
Задумавшись, герцог подошел к камину и поворошил кочергой тлеющие угли. За спиной раздался звук открываемой двери. Виктор недовольно обернулся на неожиданного визитера, посмевшего явиться без предупреждения, и натолкнулся взглядом на Джейн.
Она заговорщицки улыбнулась, на мгновение прислонившись к закрытой за собой двери, а затем танцующей походкой направилась к нему.
- Разве я тебя приглашал? – сухо осведомился герцог, раздраженный тем, что кто-то без спросу вторгся в его кабинет, нарушив желанное уединение.
Джейн нерешительно замерла и растерянно вскинула брови, приняв расстроенный вид.
- Извини, я думала ты будешь рад меня видеть, - смущенно пробормотала она, закусив нижнюю губу.
Джейн неплохо отыгрывала невинность, однако Виктор прекрасно видел все ее ужимки.
- Я буду рад тебя видеть тогда, когда для этого будет время, - произнес он равнодушно.
Сейчас ему было не до Джейн, и его злило, что любовница явилась в неподходящий момент.
- А если я порадую тебя сейчас? – облизнув губы, выдохнула Джейн и провела рукой по обнаженной ключице. Затем она плавно опустила кисть ниже, коснувшись своей груди. В ее глазах горел неприкрытый огонь похоти, который бы лишил рассудка любого мужчину на месте Виктора.
Собственно, из-за этого бесстыжего развратного взгляда у герцога и случилось помутнение разума. Младшая сестра его жены постоянно вызывала в нем раздражение. Она будто нарочно злила и досаждала. Дразнила.
А потом однажды без какой-либо девичьей застенчивости Джейн предложила ему себя. И он не стал отказываться.
Герцог жил той жизнью и вращался в тех кругах, где плотские удовольствия никогда, ничем и никем не ограничивались. Он мог взять любую женщину и получить от нее все, что пожелает. Не было никаких правил и рамок.