А потом в моей голове появляется голос. Я не понимаю слов, не понимаю интонацию, не могу даже сказать – не мерещится ли мне и не сошел ли я с ума. Но некто невероятно далекий снова и снова что-то говорит, бормочет, то всхлипывая и причитая, то разрождаясь безумным воем и визгом подстреленного шакала. Голос настолько реален, наполнен такой непреодолимой яростью, что буквально выжигает слова в моем сознании. Я по-прежнему не понимаю ни слова, по-прежнему не могу уяснить, что он от меня хочет, но мое сознание распахнуто для него – идеальное полотно для дорвавшегося до красок мастера. Только его краски – ядовитое пламя, а его полотно – мои оголенные нервы. И я вздрагиваю и бьюсь в судорогах каждый раз, когда он оставляет на мне новый символ.
Давлюсь собственным воплем, захлебываюсь собственной кровью.
Притяжение проклятого мира становится сильнее, злее, яростнее.
Он окружает меня, наваливается всей своей мощью, грохочет в предвкушении легкой жертвы, в предвкушении крови существа, рожденного в ином мире…
***
— Тьёрд! – ее голос, такой знакомый, но такой далекий, проливается на мое исполосованное сознание родниковой водой. – Очнись же! Тьёрд!
Глубокий вздох. Рывок подняться, но что-то наваливается сверху, смахиваю почти невесомую преграду. Воздух, мне нужен воздух. Нужен холод, лед, вьюга.
Еще один вздох – грудная клетка вот-вот взорвется изнутри. Легкие, обгорелые и набитые зловонным пеплом, едва способны справляться со своей задачей. Прочь отсюда, прочь – к ветру, к снегу и ледяному дождю.
— Да что с тобой такое?!
Щеку обжигает острой короткой болью.
Открываю глаза – мир немилосердно плывет, качается. В голове все еще слышны отголоски отхлынувшей бури, но теперь я понимаю – это был сон. Или кошмар, впрочем, давным-давно эти два понятия для меня слились воедино.
— Дэми… - собственный голос похож на скрип несмазанных петель в замковых воротах.
— Я так испугалась, - обнимает меня она, - проснулась от того, что ты кричишь. Будила-будила, но ты ни в какую не просыпался.
Взъерошенная, бледная, но с отчаянно блестящими глазами.
Обнимаю ее в ответ – настоящая маленькая воительница. Пусть не по умениям и силе, но уж по характеру и стойкости – наверняка. Моя воительница!
— Все хорошо, - пытаюсь напустить в голос безразличия, но получается плохо – слишком сильно предает собственное тело, холодное, точно ледышка, и обильная испарина.