Дэми порывисто поднимается и снова подходит ко мне. Почти шипит прямо мне в лицо.
— Считаешь, я должна рассказывать ему, что вот эти люди, закованные в железо, - это наши господа и хозяева? Им мы должны подчиняться и вылизывать зад?
В ее словах неприкрытая неприязнь. Если уж на чистоту, то позволять себе разговаривать в подобном тоне со мной – решение из ряда вон паршивое. Неужели она так надеется на защиту Тьёрда?
— Просто подумай о будущем: своем, твоего сына, всей этой земли. Без возвышенных гимнов и зова крови предков. Подумай, кем может и обязательно станет твой сын, если не станет ломать дров и выберет правильную дорогу. Где у него больше шансов подняться так высоко, что, возможно, когда-нибудь собственный отец станет преклонять перед ним колено?
— Тьёрд вообще не любит кланяться, - фыркает она. – Я услышала тебя, заклинатель. Поверь, услышала. А также поверь и в то, что для собственного сына я хочу только лучшего. Каким бы оно ни было.
— Будет жаль, если подобный экземпляр сгинет из-за мальчишеской глупости и необдуманных слов матери.
— Главное, чтобы ты нашел правильные слова для своего сына, Кел’исс.
На какое-то время в зале повисает тишина, нарушаемая лишь потрескивание дров в камине.
— Прости, что ты сказала? — усталость вроде бы даже немного отступает.
Еще мне не хватало бабских наставлений, к тому же не имеющих под собой вообще ничего, кроме дикарских предрассудков и воли предков.
— О твоем сыне, заклинатель.
Она не отводит взгляд, не мнется.
Что за морок посетил ее голову? Или я ошибся в умственных способностях этой северянки? И она такая же «сорока», как и прочие женщины, кого хлебом не корми – дай распустить слухи.
— У меня нет детей, женщина, - говорю, вероятно, несколько более резко, чем надо бы.
— У тебя нет жены – это верно. Но не детей.
Мой разум все еще крепко не в себе, чтобы разгадывать глупые головоломки.
— Ну же, Кел’исс, - она говорит почти снисходительно. – Или я собственными ушами не слышала ее криков наслаждения, когда вы гостили в этом замке? Или ты всегда спускал свое семя ей в рот или на живот?
— Хёдд… - проговариваю одними губами.
Нет, я ее не забыл, разумеется, не забыл. Моя маленькая преданная Хёдд, моя чувственная женушка, моя…
— Ты отвечаешь за свои слова, женщина?
Я даже пропускаю мимо ушей ее совсем уж откровенное неуважение