— Он спросил меня прямо, почему у меня Князев напряженный такой, и не могла бы я его удовлетворить более качественно!
Машка, сучка, прыснула. Да так заливисто, что я сама не сдержалась и захихикала вместе с ней.
— Вот же старый козел! — пропищала она. — Но Князев сегодня реально лютовал. И теперь понятно почему. И ведь ты, Янка, причина его психнеустойчивости.
— Очень льстит, ага, — покачала я головой и извлекла из сумочки коробочку с цветами. — Смотри, что у меня есть…
Вскоре, мы уже ржали без остановки. Над Вадиком, над его цветочками, над бокалом воды и моим обещанием ждать его сегодня ночью.
— Ты должна завтра вернуться и потребовать увеличения зарплаты, — шмыгала носом Машка.
— Это вряд ли, — улыбалась я довольно. — Потребую рекомендации.
— Ну, Ян, — жалобно глянула она на меня. — Ну как же…
— Так, не рви мне сердце, оно еще не обследовано. Давай еще по глинтвейну!
Разошлись мы ближе к полуночи. Я вызвала такси и погрустнела, стоило отъехать от центра. Нет, жалеть я ни о чем не буду — эта работа стоило того, чтобы встретить такого близкого человека, как Маша. Два бокала глинтвейна и ее теплая компания зарядили меня таким позитивом, что идея завалиться завтра к Палычу и потребовать увеличить мне оклад не казалась мне такой уж дикой. Когда такси съехало с МКАДа в мой район, я приуныла.
— До свидания, — бросила я водителю у своего подъезда и толкнула двери.
Только нога вдруг проскользнула по мокрому асфальту, и меня бы прихлопнуло, если бы двери кто-то не придержал.