Друз «Обоссы ноги» стать бароном категорически отказался. Даже
установленное мною в шайке некоторое подобие дисциплины не
помогло.
- Какой из меня барон, атаман? – взмолился он. – Не надо!
В итоге назначил бароном другого достойного претендента на руку
юной (ей уже исполнилось пятнадцать, что считалось вполне
подходящим возрастом для вступления в брак) Диоремы, которую ее
мать вытащила из шкафа в той спальне, где мы с ней предавались
любви. Наверное, все слышала. Ну, и ладно. Мне не жалко. Бароном
стал Кром. Просто Кром. Без прозвища. Молодой еще, не успел
заслужить. Будет теперь зваться «Бароном». Не очень звучно и
почетно, конечно, но сойдет.
Забегая вперед, скажу, что замужем за Кромом девушка пробыла
недолго. С год, наверное. Даже наследника ему родить не успела, как
новоявленный барон погиб. Глупо. Упал в пьяном виде со стены,
которую по моему приказу, сложили заново. Следующим ее мужем и
местным бароном стал, если не ошибаюсь, Брин «Кривая шея», но и ему
изменила вскоре удача – был подстрелен каким-то эльфом при
нападении на караван. За ним последовали еще с пяток человек. То,
что каждый раз, оставаясь вдовой, Диорема выбирала себе в качестве
очередного спутника жизни кого-то из моих людей неудивительно - обе
дамы, и она, и ее мудрая мать, стали верными моими соратницами. В
общем, когда я стал императором, у Гринельды было уже пять внуков и
внучек разных возрастов, а у ее дочери, соответственно, столько же
детей и все от разных мужей. Сами они к этому времени были уже не
баронессами, а графинями. Наверное, и до герцогинь бы поднялись, но
не срослось - меня сестренка раньше отравила.
А я… У меня в тот день, когда мы играли свадьбу Диоремы с
Кромом, созрел план, который спустя двадцать лет привел меня на
вершину власти во всей Мезинаре.
В Нижнеуральск мы, несмотря на задержку, вызванную засадой,
прибыли еще засветло и сразу направились в резиденцию коменданта
города генерал-майора Решетилова Геннадия Сергеевича, чтобы
сообщить, что прибыли и, таким образом, ротация дружины
Нижегородского княжества завершена.
Вообще, с этой передачей нашему роду Нижнеуральска с
предместьями, селениями, деревнями, шахтами и прочими угодьями
общей площадью пятьсот двадцать три квадратных километра, как
говорилось в императорском указе, ситуация, с одной стороны,
странная, с другой – понятная.