- Не трогайте этого заморыша! – приказал он. – Вон как глаза у
него горят. Этот нашей породы. Возьмем его с собой!
Не сложно догадаться, что никаких возражений со стороны моих
родителей не последовало. На один рот кормить меньше надо будет, а
у них еще и моя трехлетняя сестренка, чтоб ее, была.
Так я попал в разбойничью шайку. Сначала выполнял важную роль
«подай-принеси», потом был допущен до помощи дежурному по кухне,
еще спустя какое-то время и до сбора добычи после очередного
удачного нападения на какой-нибудь купеческий караван. В общем, рос
по служебной линии. И постоянно тренировался во владении мечом.
Сначала совсем легкими и деревянными, которые сам себе и делал,
потом уже потяжелее и настоящими.
У кого можно научиться благородному искусству фехтования в
разбойничьей шайке, в которой могли быть только беглые смерды,
спросите. Еще как было у кого. Только вовсе не благородному
искусству, а грязному умению быстро убивать, используя для этого
все подлые приемы, какие только изощренный человеческий ум придумал
за века. Не раз в нашу банду вливались бывшие наемники, стражники,
иногда даже кто-то из вконец обедневших благородных присоединялся.
Одни на время, другие – оставались навсегда. Ну, в смысле пока не
ловили грудью стрелу, копье или чужой меч. Текучка была изрядная.
Постоянным оставалось только ядро шайки, состоявшее из атамана,
пяти его ближайших подручных и меня.
К шестнадцати годам я уже был опытным разбойником, участвовавшим
и в нападении на купцов, и во взятии пары плохо укрепленных замков,
успевшим насадить на свой меч с десяток дружинников, две пары
темных и светлых эльфов и даже одного оборотня. Мы грабили всех.
Только вампиров по понятным причинам не трогали. Эти твари уж очень
мстительны. Так что их караваны мы пропускали, так сказать,
беспошлинно. Да, была и такая форма освобождения проезжих от лишних
денег – каждый купец мог заранее купить себе индульгенцию, заплатив
определенную сумму. Если, конечно, знал, к кому по этому поводу
обратиться. Ну, а если не знал или пожадничал, то ему оставалось
только полагаться на удачу, что мы его не заметим, или на
многочисленность своей охраны.
Познал я, разумеется, уже и женщин. Тут это было обязательным
пунктом в программе. Победитель получал все, и их в том числе.
Обычай этот в Мезинаре был укоренившимся, бесспорным и
общеизвестным, и пренебречь им считалось настолько дурным тоном,
что это даже никому в голову не приходило. Никто бы не понял, даже
сами побежденные. Иной раз мы еще только бьемся с охраной каравана,
а девушки и женщины помоложе уже стаскивают с телег какие-то
туфяки, укладывают их под телегами и поудобнее устраиваются на них.
И правильно делают – так лучше, чем висеть потом на борту телеги в
разорванном платье. Кстати, эта традиция, да еще один местный закон
потом и дали первый толчок к моему возвышению. Но об этом чуть
позже.