– Ты ведь от войск самозванца Калугу оборонял? – с прежней сдержанностью спросил боярин Роман. – Слыхали у нас, как славно ты тогда сражался.
– Не я один там дрался, – отмахнулся князь. – Но тогда еще у Царства Московского государь был. Какой никакой, но государь, законно на престол возведенный, Василий Иванович Шуйский. И можно было напомнить любому воеводе: «Ты, мол, царю крест целовал!» А что теперь? Ведь, гляди, и впрямь Владиславу крест поцелуют, да ляхам московские врата отворят!
Они в это время уже шли мимо кремлевских палат, остановились, перекрестились и поклонились Архангельскому собору и свернули во двор патриаршего подворья.
– А ну как Владислав на самом деле в нашу веру крестится? – вновь робко подал голос боярин Роман, опасливо косясь на бродивших вокруг патриарших палат стрельцов. – Тогда и можно бы крест поцеловать…
– Поклялся волк мяса не есть, да травой подавился! – теперь в голосе князя Пожарского прозвучал уже не гнев, а насмешка. – Кто ж поверит в его крещение? Ладно, боярин Рубахин, пришли мы. Только, кажись, опоздали. Бояре-то уж там – вон сколько их холопов по двору бродит. Эй, люд служилый, пустите ли нас к Владыке?
Стрельцы-охранники сперва смерили пришедших недоверчивыми взорами, но тотчас почти все узнали князя Дмитрия и безо всяких возражений указали ему на высокое, обрамленное пузатыми колоннами крыльцо:
– Иди, батюшка, иди! Может, что вызнаешь важное, так и нам расскажешь.
– Непременно расскажу.
Однако дальше просторной горницы, за закрытыми дверями которой слышался нестройный шум и отдельные громкие голоса, Пожарскому и Рубахину пройти не удалось. Дорогу им преградили уже не стрельцы, но шестеро молодых боярских холопов, крепких парней, одинаково стриженных «в кружок», с одинаковым – упрямым и угрюмым выражением лица.
– Князь Федор Иванович сказывали, чтоб пускали только тех, кого Владыка к себе звал. Из совета боярского, то есть! – кратко объяснил один из них.
Холопы были без оружия, которого здесь, в покоях Патриарха, носить не полагалось, однако их могучее сложение и бычья осанка не оставляли сомнений: в случае чего миновать этих «лбов» будет нелегко, тем более, что и гости оставили свои сабли стрельцам у входа.
Пожарского не напугал грозный вид стражей, но затевать драку перед дверями Владыки он определенно не желал.