― Григорий. Она мешает.
Послышался щелчок пальцев, и я почувствовал, как в помещении
стало на одного человека меньше.
― Итак, Ваше Сиятельство, Павел Андреевич, ― вновь обратился ко
мне старый голос. ― Ваш ответ. Готовы ли вы пополнить ряды Ордена
расколотой луны?
― Чушь какая-то, ― буркнул я себе под нос.
― Готов или нет! ― заорал он так, что я аж подпрыгнул. ― Простой
вопрос, который подразумевает простой ответ. И вы дадите мне его.
Сейчас же. Как и ваш отец когда-то.
У меня в груди всё вспыхнуло.
― Отец?! Что вы знаете о нём? Он был в ордене? Почему никто
ничего не рассказывает мне? Почему я нахожусь в неведении?
Впервые за всё время я услышал тяжёлый смех старца.
― Без ордена рассечённой луны ваше пробуждение не состоится,
молодой граф. Вы погибнете. Просто ещё не знаете об этом. ― вновь
начал властно говорить старый голос. ― И да, орден даст все ответы
на ваши вопросы. Но прежде необходимо решить, готовы ли вы стать
членом Ордена расколотой луны?
― Готов! ― выпалил я.
― Спасибо за разрешение, молодой граф.
― Разрешение на что?
Внезапно я ощутил, что всё моё тело онемело. Я не мог и пальцем
пошевелить.
Кровь застыла, я вглядывался в темноту и только догадывался о
причинах моего остолбенения.
Это определённо связано с вытекающей кровью из ладони. Я
чувствовал, будто через эту рану некто могущественный завладел моим
телом.
Ибо сама рана горела адским пламенем, а вся кровь, что вытекла,
будто начала вскипать.
Хотелось заорать от боли, но не получалось. Я собою не
владел.
Через мгновение я почувствовал, как с меня кто-то стащил сюртук,
затем сорочку.
Это ещё зачем?
Но не успел я задаться этим вопросом, как ощутил обжигающую боль
в плече. Такую, что терпеть было бы невозможно.
Если бы я владел собой, то любыми способами прекратил бы жгучую
боль. Но она продолжала меня испепелять.
Казалось, что мне ставили клеймо раскалённым железом. Однако,
шипящих звуков я не слышал. Звуков вообще не было. Всё происходило
в звенящей тишине.
Закончилось всё так же быстро, как и началось. Я овладел собой в
одно мгновение, боль тут же прекратилась, от бессилия я обвалился
на пол.
Затем я попытался посмотреть, что с моим плечом. Наступил тот
единственный момент, когда в кромешной тьме я что-то обнаружил.
На моём плече едва поблёскивал белым светом знак расколотой
луны.