После этого я выдержал небольшую паузу и задал вопрос:
― Вы можете сказать о чём я сейчас думаю?
Она замерла, глядя мне в глаза. В таком положении мы сидели
какое-то время. Я чувствовал, как она пытается меня прочитать, но
по какой-то причине у неё не получалось.
Это меня радовало. Возможно, я учусь быстрее, чем ожидалось.
― Вы молодец, молодой граф, сопротивляетесь, ставите барьеры, ―
констатировала она, ― Но вы забываете о самом главном. Что я вам не
противник. Ваши будущие оппоненты не будут к вам так ласковы, как
я.
― С чего бы вам быть ласковой со мной? ― прищурившись, спросил
я.
Она огляделась по сторонам, будто опасалась чужих ушей. Но
поблизости никого не было. И быть не могло.
― Мне не просто так запретили с вами встречаться, ― вдруг она
нарушила долгую тишину, ― Дело в том…
Диана не договорила и полезла за новой папиросой. Я помог ей
прикурить снова.
― Дело в том, что мы с вами находимся в нелёгком положении. По
этой причине я позволила себе заговорить о ваших долгах.
― Уже интереснее, но я всё ещё не понимаю, ― стараясь оставаться
спокойным, прокомментировал я.
Получалось плохо. Внутри во мне всё закипало. Графиня была
поистине прекрасна внешне, но такое чувство, что отравлена изнутри.
Причём, не по собственной воле.
Я не знал кто и чем её отравил. Но был уверен, что наш разговор
не завершится на приятной ноте.
― Ваше Сиятельство, Павел Андреевич, мы оба нуждаемся в союзе, ―
рука её слегка тряслась, ― Даме моего положения и статуса нельзя
подобное предлагать. Но я вынуждена.
Она не стала раскрывать мысль и уточнять.
Диана выглядела уже гораздо увереннее и не прятала взгляд. А
смотрела прямо, не мигая. Обворожительные тёмно-синие глаза
скрывали от меня что-то очень важное.
И одновременно раздражали уверенностью в собственной правоте. Да
кто она такая, чтобы приходить ко мне в имение, и вести себя здесь
так, словно она мне нужна, как воздух?
Я откинулся назад, глядя ей в глаза и затянулся папиросой.
Союз? Она намекает на постель? Хочет от меня детей? Чтобы они
были продолжателями нашего рода? Да кто она вообще такая? И почему
она считает, что я обязан броситься ей в ноги?
― И, да, ― она вытянулась стрункой, ещё выше задрав подбородок.
― я свободная графиня, которая сама решает, с кем ей общаться.
Старик мне не указ, ясно?