Иза прокашлялась и постучала фломастером по мольберту. Все затихли, и она объявила о начале собрания по операции «Байдерман» и выдвинула первое предложение:
– Давайте споём для него рождественскую песенку. Подарим ему праздничное настроение!
– А вдруг он еврей? И мы оскорбим его нашей песенкой? – возразила Джесси. Она сидела у батареи.
– Тогда споём две песенки: на Рождество и на Хануку[3], – предложила Иза.
– У меня есть волчок, он из глины слеплен[4], – громко, не попадая в ноты, затянула Лэйни. Её шевелюра пестрела заколками с цветками, словно клумба.
Оливер заткнул пальцами уши и поморщился.
– Ты ужасно поёшь, ужасно.
– Давайте без песен про волчок, – попросила Иза, но Лэйни не утихала: «Волчок, волчок, волчок, он из глины слеплен!»
– Подозреваю, наши песни ему не понравятся, – сказала Джесси, глядя на младшую сестрёнку. – Есть у меня такое чувство.
– Волчок, волчок, волчок! – гремела Лэйни.
Иза накрыла её рот ладонью, чтобы заглушить кошмарный звук.
– Хорошо, давайте сделаем что-нибудь полезное – например, посадим цветы в саду. Мисс Джози нам поможет. Она любит растения.
– Сейчас зима. Цветы не вырастут, – сухо заметила Джесси.
– А пуансеттия?[5] Это ведь рождественский цветок! – заметила Иза.
Гиацинта прижала к себе Франца – он сидел у её ног – и сердито посмотрела на сестру.
– Пуансеттия – ядовитая, и она опасна для животных!
– А венки? – не сдавалась Иза.
– Слишком дорого, – отмахнулся Оливер.
Джесси тяжело вздохнула.
– Так, у нас тут несколько загвоздок, – сказала она и принялась загибать пальцы. – Во-первых, Байдерман нас недолюбливает. Во-вторых, у нас нет денег. В-третьих, мы ни разу не видели Байдермана и ничего о нём не знаем. В-четвёртых, ему нравится быть одному и он не любит, когда ему мешают. В-пятых, он нас недолюбливает.
– Да, – согласилась Иза, – но наверняка можно как-нибудь его убедить, что жить в одном доме с нами лучше, чем без нас.
– Хорошо, но как? – спросила Джесси. – К нему приходит только та дама-птица, которая приносит пакет с продуктами раз в неделю.
Даму-птицу так прозвали не зря: благодаря длинным, тощим ногам и большому острому носу она походила на журавля. Оливер покачал головой:
– От неё никакого проку. Я пробовал с ней здороваться, а она проходила мимо, как будто меня не существует! Зато однажды я успел заглянуть в пакет, когда она оставила его внизу. Он был набит полуфабрикатами.