– Не думал, что ты любитель попотеть на работе.
– Приятель, я потею, как свинья! Этот скупердяй покупает машины без кондиционера. Да мне после смены приходится напиваться, чтобы восстановить уровень жидкости в организме. Но это и стоит будь здоров! Вчера я потратил на выпивку больше, чем наварил за день.
– Мне тебя искренне жаль.
– Надо было идти ломать коды.
– Хакерничать? За что тебя как раз выгнали из Норвежского банка и вкатили полгода условно?
– Да, но у меня хорошо получалось. А тут… Кстати, хозяин подумывал о том, чтобы сократить объем работы, но я вкалываю по двенадцать часов. Нам не хватает шоферов. Харри, не хочешь поработать таксистом?
– Спасибо, я над этим подумаю.
– Зачем звонишь-то?
– Мне нужно что-нибудь, чтобы уснуть.
– Сходи к врачу.
– Ходил. Он выписал мне имован. Знаешь, такое снотворное в таблетках? Не помогло. Просил что-нибудь посильнее, но он отказал.
– От тебя небось разило? Еще бы он дал тебе рогипнол, Харри!
– Он сказал, что я еще молод для тяжелого снотворного. А у тебя есть?
– Спятил? Это ж верный путь за решетку. Но есть флунипам. Почти то же самое. Одна таблетка – и валишься без задних ног.
– Хорошо. Я сейчас слегка на мели, но отдам деньги сразу, как получу зарплату. А сны тоже – того?
– А?
– Я перестану видеть сны?
На пару секунд на том конце повисла тишина.
– Знаешь, Харри, я тут сообразил, флунипам-то у меня кончился. Да и потом, опасный он. И сны видеть не перестанешь, скорей наоборот.
– Гонишь.
– Ну… Да и не нужен тебе флунипам. Просто попробуй успокоиться. Сделай перерыв.
– Перерыв? Ты и сам понимаешь, что это невозможно.
Харри услышал, как открылась дверь машины и Эйстейн послал кого-то к черту. Потом заговорил снова:
– Это из-за Ракели? – Харри не ответил. – Поссорились с ней? – Харри услышал какой-то треск и подумал, что это рация. – Ау, Харри! Друг детства спрашивает, не разбилась ли твоя жизнь вдребезги, а ты молчишь?
– Разбилась, – тихо сказал Харри.
– Что случилось?
Харри перевел дыхание:
– В общем, я сам вынудил Ракель ее разбить. Я провалил одно дело, над которым долго работал. Я не выдержал. Запил и три дня пролежал пьяный в дерьмо, не слышал телефонных звонков. На четвертый она пришла сама. Позвонила, вошла. Сначала сердилась. Говорила, что я не могу вот так просто уйти, что обо мне спрашивал Мёллер. Потом погладила меня по лицу и спросила, чем может помочь.